Unknown

Марк. Но нам близко и падение Петра, его позор, его слабость. Это и наш позор, потому что мы не лучше Кифы. Мы хуже его, просто о наших грехах не известно всему миру, как известно об отречении Петра.

Если мы прикоснёмся краешком своей души к душе апостола, мы сразу заплачем. Но слёзы эти будут сладкими. Это будут слёзы, хотя бы частичного, покаяния. Это будут слезы души, ощутившей самое главное. Кстати, об этом тоже есть у Чехова.

«И радость вдруг заволновалась в его душе, и он даже остановился на минуту, чтобы перевести дух. Прошлое, думал он, связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого. И ему казалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой.

А когда он переправлялся на пароме через реку и потом, поднимаясь на гору, глядел на свою родную деревню и на запад, где узкою полосой светилась холодная багровая заря, то думал о том, что Правда и Красота, направлявшие человеческую жизнь там, в саду и во дворе первосвященника, продолжались непрерывно до сего

56

дня и, по-видимому, всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на земле». Лучше не скажешь.

Апостолы Петр и Павел

Кому и когда первому показалось, что церковная жизнь делает людей однообразными, так сказать, равняет по шаблону, неизвестно. Но мысль эта, как и прочие сорняки, легко укоренилась. Голыми руками ее не вырвешь. Мне же, как ни гляну на икону Петра и Павла, хочется и плакать, и смеяться. Радуюсь оттого, что такие разные — и вместе. Печалюсь оттого, что многим это непонятно. К ним — настоящее слово.

Трудно найти в мире людей столь не похожих друг на друга, как Петр и Павел. Начнем с семьи. Павел — девственник. Он хотел, чтоб люди подражали ему и, будучи свободными, всецело служили Богу. А Петр женат. Христос приходит к нему в дом и исцеляет его тещу. И потом в апостольских трудах супруга была его спутницей и помощницей. Семейный человек

57

и старый холостяк—это люди с разных планет. Отметим для себя эту психологическую разницу, чтобы потом еще более прославить Бога.

Петр знает Христа во плоти. Совместные путешествия и молитвы прилепили сердце Петра к Иисусу Христу от начала. «Куда пойдем? У Тебя глаголы вечной жизни». Петр был очевидцем многих чудес. Он привязался ко Христу особенным образом. Не только благодать влекла его, но и годы, прожитые вместе, сама неотлучность от Учителя. Павел же Христа во плоти не знал и даже этим хвалился. Иоанн Предтеча — это конец пророков и начало апостолов, то есть конец тех, кто говорил, не видя, и начало тех, кто видел и свидетельствует. Точно так же апостол Павел — конец апостолов и начало святых Отцов, тех, кто не видел и не знает Христа во плоти, но знает Его сердцем и служит Ему не менее тех, кто вместе с Ним ел пищу.

Петр прост. Что такое рыбак? Натруженные руки, запах соленой воды и жизнь впроголодь. Это у нас рыба дороже мяса. А если есть ее каждый день и ее же выменивать на хлеб и другие продукты, то отношение к ней будет другое. Рыбаку не до книг, не до высоких со

58

зерцаний. Он суров, и большинство его молитв — о хорошем улове.

Павел — мудрец. Он — знаток Закона. Каждая йота в священных книгах была им об- целована неоднократно. Он не белоручка, нет. В религиозных школах у евреев отроки вместе со святыми книгами изучали ремесла. Слова Закона не для корысти, это не золотой венец и не лопата. Это и не средство для личной похвальбы, и не способ зарабатывать. Павел шьет палатки. Нуждам его и тех, кто с ним, служат его собственные руки. Но главное в нем — это высокий пафос горящего сердца и широкая образованность. Эллинские поэты ему не чужды. Его послания столь обширны и тайновод- ственны, что Петр — рыбак — находит в них нечто «неудобовразумительное».

Они разделили мир. Петр пошел к обрезанным. Павел же, отряхнув с ног пыль синагоги, ушел к язычникам. Те были более благодарные слушатели. Их сердца были более открыты, а у Павла было много слов и образов, чтобы коснуться этих сердец. Каждый из них спешил. Ведь мир велик, а дни человека посчитаны и вздохи его взвешены. Нужно было

59

успеть обойти как можно более городов, чтобы на базарах и в синагогах говорить, убеждать. А потом ночью за городом или в подвалах богатых домов крестить, преломлять хлеб, рукополагать пресвитеров.

Они относились друг к другу без всякого пиетета и могли не сходиться во мнениях и спорить, могли обличать друг друга наедине и при свидетелях. Слово «великий», которое мы сегодня прилагаем к одному и к другому, они прилагали только к воплотившемуся Богу, Которого один из них знал дольше, другой меньше, но любили они Его одинаково. Собственно, эта любовь ко Христу и ставит их рядом друг с другом. Эта любовь приводит их в столичный город, чтобы пострадать за имя Христово в одно и то же время.