Unknown

 – Черт, — я прикрыла рот рукой от её признания. Как же так? Теперь для её танцевальной карьеры может наступить конец.

 – О, Карина, — пробормотал я. – Как же такое могло произойти?

Она посмотрела на меня, как на глупую, и мы захихикали. Как только смех между нами затих, мы посмотрели друг на друга. Карина смотрела на меня так, как будто надеялась, что я подскажу ей выход из её ситуации. Но я не вижу выхода. Это катастрофа для её карьеры и кроме того у неё нет постоянного партнёра. Она живёт одна в квартире, оплаченной её родителями, и насколько я знаю, у неё даже есть домработница, которая приходит к ней каждый день убирать беспорядок.

 – Как мне растить ребёнка одной, Харлоу? — раздражённо спросила она, и я прикусила губу, чувствуя себя виноватой.

 – И я не в состоянии быть матерью. Господи, да я даже не хочу быть матерью!

 – Ты должна поговорить с отцом ребёнка, — сказала я ей мягко и присев рядом с ней взяла её за руки. – Вы придумаете, что делать дальше вместе. И я здесь для того, что тебе нужно.

 – Спасибо, — сказала Карина всхлипывая. – Боже, Харлоу. Не могу поверить, что это случилось. Я думала, мы были осторожны.

 Я сочувственно ей улыбнулась и потёрла ей руку.

 – Всё будет хорошо. Вот увидишь. Просто успокойся. Может, тебе нужно где-нибудь переночевать?

 – Нет. – Карина встала со стула и нацепила на лицо храбрую улыбку. – Ты права, Харлоу. Я должна пойти и поговорить с ним. Он должен знать, что происходит. И, может быть, мы действительно вместе что-нибудь придумаем.

 – Правильно, — сказала я, ободряюще потирая ей руку. – И запомни, пожалуйста, Карина, что если тебе вдруг что-нибудь будет нужно, я всегда рядом.

 – Я знаю. Просто я волнуюсь, что потеряю поддержку родителей, — сказала Карина прерывающимся голосом. – Ты же знаешь, что они полностью платят за всё.

 – Я уверена, что они поймут, — мягко сказала я ей. – Ты уже решила, когда расскажешь Мадам о своей беременности?

Она покачала головой, и тут же невысказанный вопрос завис в комнате: собирается ли она вообще оставить ребёнка?

Я знала, что Карина не религиозна так же как и её родители. Но всё же я не рискнула задать этот вопрос вслух. Это бесчувственно и она сама должна принять решение. Я даже понятия не имею, как бы я повела себя в её положении.

 – Может, ты хочешь чашечку чая? – Спросила я, и она согласно кивнула.

 Я принесла ей коробку с салфетками и стала готовить по чашечке PG Tips моего любимого чая. Я продолжила болтать с Кариной, пока готовила его, надеясь, что ей станет лучше.

 – Ты знаешь, мне не нравится Эрл Грей. – Сказала я. – Он напоминает мне по вкусу мыло. Мама всегда делала отличный чай.

 – Тебе ведь не двадцать, не так ли?

 Вопрос Карины возник из ниоткуда, и я, поставив чайник, повернулась к ней.

 – Карина, — мягко сказал я. – Пообещай мне, что ты никому не расскажешь об этом. Я могу потерять работу официантки.

 – Я не расскажу. Обещаю. – Покачала она головой и уставилась на свои руки, сложенные на коленях. – Ты же знаешь, я бы никогда этого не сделала. К тому же ты всегда добра ко мне.

 Я разлила по чашкам молоко и добавила по две ложки сахара.

 – Спасибо, — с благодарностью сказала она. – Это моя единственная слабость, которую я позволяю себе. Будь проклята Мадам.

Мы рассмеялись и стукнулись нашими кружками. Я включила телевизор на сериал, чтобы Карина почувствовала себя более комфортно и больше не стала расспрашивать её ни о чем, что касалось беременности, думая, что ей просто нужно было с кем-то поделиться этой новостью, и она сама расскажет все, что посчитает нужным. Я же понятия не имею, какую поддержку ей оказать, поэтому надеюсь, что делаю довольно хорошую работу.

За чаем Карина расслабилась и начала болтать о танцах, о студии. Мы больше ни разу не упомянули о её беременности, и я сделала всё возможное, чтобы отвлечь её. Я предложила ей поесть, но она отказалась, говоря, что ей нужно следить за своей фигурой, прямо перед тем как побледнеть и вновь погрузиться в волну рыданий.

Мне жаль её и мне грустно от того, что я ничем не могу ей помочь. Я ничего не могу сделать, чтобы всё исправить. Теперь всё зависит от неё и решение она должна принять сама.

Но, тем не менее, мне было интересно, кто отец. Но я думаю, что неуместно об этом спрашивать, а Карина упорно молчит и не говорит мне кто он.

Стрелки часов перешагнули за одиннадцать, и меня всё сильнее стало клонить в сон. Практика начиналась рано на следующий день, и я боялась, что Карина опоздает домой. И если она поздно появится в студии, Мадам станет подозрительной к ней ещё до того, как узнает о ребёнке.

 – Мне, наверное, пора домой, — наконец сказала Карина, тяжело вздыхая. – Прости, что я так долго тебя беспокоила.

 – Ты никогда меня не беспокоишь, — призналась я. – Я просто надеюсь, что мне удалось хотя бы немного тебе помочь.

 – Да, — пообещала она, обнимая меня. – Мне жаль, что я просто ворвалась сюда. Я просто... не знала, куда мне идти.

Я кивнула и сжала её в объятиях, пообещав, что буду рядом с ней для всего, что ей будет нужно.