Unknown

Оглушительный рев Кларенса резко вырвал его из раздумий. Он ускорил шаг, ругая себя за то, что оставил ружье в ременной петле седла. Просто не хотелось идти к дому вооруженным, но...

Раздавшийся внизу вопль заставил его сойти с тропы под сень деревьев. Следующий вскрик был внезапно прерван, и Йен припустил вниз по склону так быстро, как только мог, стараясь при этом не создавать шума. Пантера? Медведь? Нет, будь это так, Кларенс ревел бы, как касатка, а сейчас наоборот – он захлебывался и хрипел, как всегда делал, когда видел...

Кого-то знакомого.

Йен встал как вкопанный, притаившись за тополями – сердце похолодело в груди.

Арчи Баг повернул голову, заслышав слабый шорох.

– Выходи, парень, – крикнул он. – Я тебя вижу.

Так и было – старческие глаза смотрели прямо на него, и Йен медленно вышел из-за деревьев.

Арчи забрал с лошади ружье – оно было перекинуто через его плечо. Рука старика сжимала Германа за горло: лицо мальчишки стало ярко-красным от удушья, а ноги дергались в нескольких дюймах от земли, как у издыхающего кролика.

– Где золото? – без предисловий спросил Арч. Его белые волосы были аккуратно завязаны, и, насколько Йен мог судить, тот выглядел, не смотря на прошедшую зиму, в целости и сохранности. Должно быть, нашел с кем перезимовать. Интересно, где? Может, в Браунсвилле? Было бы чертовски плохо, если бы он рассказал Браунам о золоте, но Йен знал, что старик Арч – тот еще гусь, чтобы распускать язык в такой компании.

– Там, где ты никогда его не найдешь, – резко заявил Йен, лихорадочно соображая: нож у него за поясом, Баг слишком далеко, чтобы метнуть его. И если он промахнется...

– Что тебе нужно от этого ребенка? – спросил он, подходя поближе. – Он ничего тебе не сделал.

– Нет. Зато, кажется, он кое-что значит для тебя, – Герман уже прерывисто хрипел, а его ноги стали дрыгаться медленнее.

– Нет, мне он тоже никто, – сказал Йен, пытаясь говорить непринужденно. – Я лишь помогаю ему отыскать родственников. Ты планируешь перерезать ему горло, если я не сообщу тебе где золото? Валяй! Все равно ничего не скажу.

Он не заметил, как Арчи вытащил нож, но клинок появился внезапно - неловко зажатый из-за недостающих пальцев правой руки, но, бесспорно, весьма полезный.

– Ладно, – спокойно произнес Арчи и приставил лезвие ножа к шее Германа.

Из-за спины Йена раздался пронзительный вопль, и Верман пробежал, а затем пролетел кубарем последние несколько футов тропы. Баг, вздрогнув, ошарашено поднял глаза, Йен сгруппировался, чтобы броситься на него, но Верман оказался первым.

Мальчишка наскочил на Арчи Бага и отвесил ему чудовищный пинок в голень, выкрикивая: «Ты, старый негодяй! Отпусти ее немедленно!»

Арч казался ошарашен сказанным так же, как и нанесенным ударом, но не выпустил жертву.

– Ее? – произнес он, взглянув на захваченного ребенка, и в тот же момент она – она? – стремительно повернув голову, свирепо укусила его за запястье. Йен, улучив момент, бросился вперед, но ему помешал Верман, который вцепился Арчу в бедро смертельной хваткой и пытался маленьким кулаком ударить старику по яйцам.

Яростно замычав, Арч резко тряхнул девчонку – если это точно была она – и отшвырнул ее, едва стоящую на ногах, к Йену. Потом он обрушил здоровенный кулак на макушку Вермана, оглушая того. Арч стряхнул ребенка со своей ноги, пнув его в бок так, что мальчишка отлетел в сторону. После чего старик повернулся и побежал.

– Труди, Труди! – Герман бросился – нет, бросилась – к брату, который лежал на сгнившей листве, разевая рот, словно выброшенная на берег форель.

Йен разрывался: он желал погнаться за Арчем, но опасался, что Верману здорово досталось. Да и Баг уже исчез, растворившись в лесу. Стиснув зубы, Йен склонился и поспешно прошелся руками по Верману. Крови не было, и парнишка уже начал восстанавливать дыхание, сглатывая и хрипя, как прохудившиеся кузнечные мехи.

– Труди? – обратился Йен к «Герману», плотно прижимавшейся к шее Вермана. Не дожидаясь ответа, он задрал рваную рубаху Вермана и, оттянув пояс его слишком больших штанов, заглянул внутрь, тут же поспешно отпустив.

Вскочив и выпучив глаза, «Герман», защищаясь, прижала – да, прижалА! – руки к своей промежности.

– Нет! – выпалила она. – Я не позволю тебе совать свой грязный член в меня!

– Со мной расплачиваться не придется, – заверил ее Йен. – Если это Труди, – он кивнул на Вермана, который – нет, которая – встав на четвереньки, блевала в траву, – как, черт подери, зовут тебя?

– Гермиона, – буркнула девчушка. – А ее – Эрминтруда.

Йен провел рукой по лицу, пытаясь переварить эту информацию. Сейчас он видел... ну, нет, они по-прежнему выглядели как чумазые бесенята, а не маленькие девочки: их прищуренные глаза горели из-под сальных, спутанных, нечесаных волос. «Обрить бы их наголо», – подумал он, и надеялся, что его не будет в этот момент поблизости.

– Ага, – проговорил он, не придумав ничего получше. – Ну, что ж.

– У тебя есть золото? – спросила Эрминтруда, уняв рвотные позывы. Она села, вытерев ладошкой рот, и мастерски сплюнула. – Где?