Unknown

Теперь, когда он привык к СБ, к самому Бьякке и Лею, ему очень хотелось продолжить работать с ними и до смерти не хотелось возвращаться простым патрульным в полицию. Поэтому Шон подошел к работе со всей тщательностью, внимательно изучив дело женщины, совершившей серьезное преступление. Она взяла большую взятку у Латиуса и согласилась изменить внешность Каи на взрослую. Во время допроса предстояло выяснить, понимала ли она, что произошло, или же не догадывалась об этом, поверив в то, что Латиус с Каей просто так решили скрыть ее возраст, лишь потому, что девочка захотела остаться в мирах.

От этого зависело ее наказание… или не зависело? По лицу Бьякки ничего не возможно было прочитать, и Шон гадал, есть ли у рыдающей женщины шанс когда-нибудь вернуться в миры после удаления, или ее в любом случае выбросят навсегда?

Допрос продлился два часа и морально был очень тяжелым. Преступница прожила в мирах больше сорока лет, у нее был дом, муж, друзья – в мирах заключалась вся ее жизнь. Шон делал долгие паузы, предлагая ей воду, потому что она то и дело принималась давиться слезами и физически подолгу не могла говорить, выдавливая из себя по паре слов. Бьякка, как и обещал, не участвовал в допросе, лишь наблюдал. Шон все время ждал, что он вмешается – однако этого не произошло до самого конца.

Уорд мысленно поставил стену между собой и отчаянием пойманной преступницы, сумел выдержать ровный, спокойный тон. Когда в середине беседы она призналась, что не впервые берет взятки, на его лице не отразилось никаких эмоций, хотя каждая его мышца в его теле напряглась от иррациональной досады и желания сказать ей: «не подставляйся ты дальше, тебе и так хватит». Тем более, что другие случаи, о которых она говорила, были полной ерундой: ее подкупали люди, не желавшие регистрировать изменения внешности в СБ из-за смущения или паранойи.

Записав имена троих, Уорд поймал одобрительный взгляд Бьякки и слегка воодушевился, хотя на залитое слезами лицо горе-модератора по-прежнему было тяжело смотреть. Постепенно он перешел к самому главному и все подробнее расспрашивал об эпизоде с Каей. По ее недоумению Шон понял, что она действительно не понимала всех отвратительных обстоятельств до конца. Лишь когда он убедился в этом, то сказал ей прямо, что Кая подверглась домогательствам, и увидел в глазах крылатой мошенницы искренний ужас и шок.

После этого с ней случилась настоящая истерика, и пришлось делать большой перерыв, и даже вызывать штатного психолога.

- Ее удалят навсегда? – тихо спросил он у Бьякки, когда они вышли в коридор. Яльсикар дернулся и еле заметно пожал плечами:

- Я не занимаюсь приговорами. Ксеар будет решать сам.

Немного помедлив, Бьякка вновь взглянул на него:

- Ты молодец. Останешься у нас работать?

- Да, - с готовностью ответил Шон, почти физически ощутив, как гора падает с плеч.

Несколькими часами позже, разделавшись с работой, он залетел пообедать в ближайшее к СБ кафе и долго сидел потом за столиком, вертя в руках коммуникатор. Ему до смерти хотелось позвонить Альбумене, поделиться с ней новостями, встретиться, но он уже звонил ей дважды, и ее коммуникатор был отключен. Что, если ей не так уж понравилось с ним? Что, если он был слишком груб, и она больше не хочет его видеть? Или же она просто передумала связываться с простым офицером? Его сердце сжалось, и Шон скрипнул зубами, убирая коммуникатор в карман – если захочет, сама перезвонит. А если нет – он не будет навязываться.

***

После разговора с Леем Дестина вернулась домой и даже расплакалась. Ей меньше всего хотелось расставаться с ним, хоть и было понятно, что это неизбежно. Она чувствовала себя отвратительно. Единственное, что удерживало ее от того, чтобы броситься со скалы, выйти в восьмой и никогда больше сюда не возвращаться - это Кая. Она понимала, что девочке намного тяжелее, чем ей, и она единственная в целом мире может ей помочь. По крайней мере, так следовало из краткой и очень прохладной речи Айи.

Дестине внезапно захотелось перейти в седьмой. В стенах квартиры было душно, а шарахаться по городу настроения не было. И она вспомнила легкое, приятное ощущение седьмого. Расслабившись, девушка перенеслась и прислушалась – сразу стало понятно, что она не одна. Но на этот раз компанию ей составляла не скала.

- Привет, - сказала она наугад.

- Привет, - ответил песчаный вихрь. - Ты Дестина, да?

- Да. А ты?

- Альбумена.

- А, ясно. Мы встречались в первом.

- Я помню.

Дестина не знала, о чем разговаривать с этой женщиной, и поэтому замолчала.

Она вспомнила лицо и тон Айи, когда он говорил с ней о помолвке. Он объяснил ей демонстративно ледяным тоном, что это единственный информационный повод, который может заглушить волну слухов вокруг дела Латиуса. Он также подчеркнул, что ее "никто не заставляет", и эта помолвка придумана исключительно для того, чтобы защитить Каю. Поэтому решение за ней, Дестиной.

- Мы ведь не должны будем жить вместе? - уточнила она.