Unknown

-Пророк, был дикарём. – Качая абсолютно чёрной головой, сказал парень. – Он был слишком тупой и сумасшедший, что бы мыться полностью. Поэтому он мыл только жопу. Чтобы не вонять собственным говном. Но вонь пота и грязи, его не смущала. Неудивительно, ведь он шёл по пути безумных фантазий. Джангруху Муххамед понравился бы. Творец, любит безумцев. Ведь Джангрух и сам безумен.

-Что ты несёшь неверный?

-Муххамеда надо было принести в жертву настоящему Богу, Владыке Ночи, Джангруху…

Это стало последней каплей. Они не выдержали и с воем кинулись на него…, в ночи что-то блеснуло, добрые мусульмане взвыли от боли и страха, а потом ринулись прочь…, этот чёрный парень остался. И два мусульманина остались на земле.

Одного из них, он стал поедать прямо на глазах Мали, без соли и закуски, орудуя ножом вместо вилки. Ему не понравилось, что она смотрит, и он повернулся тогда спиной, стал чавкать, издавать звуки типа «ммм» и пару раз, с набитым ртом, похвалил нежный вкус пищи. А потом отрезал от ляжки второго мертвеца шматок побольше, взвалил себе на плечо и ушёл…, потом его искали. Мали помнила, как весь лагерь гудел несколько дней. Все мусульмане отчаянно искали убийцу, но тот парень куда-то пропал…, а на следующую ночь пропал один из мусульман. На вторую, ещё один. Спустя четыре ночи, нашли первого – потроха, немного мяса и кости. Его кто-то съел, аккуратно отрезая самые вкусные кусочки, широким острым ножом…

-Я предлагаю снова. – Сказал парень. Повернулся. Обычное лицо, разве что, чуть-чуть не правильно слепленное. Кожа чернильно-чёрная, она смутно припоминала племена, отличавшиеся такой внешностью – где они жили, как жили. Но вот их названий вспомнить не смогла. Только легенду, которую вспомнила ещё тогда, ночью, в которую её не изнасиловали – южные джунгли, где жили полнейшие дикари, пожиравшие человеческое мясо. Жуткие страшилки для детей…, кто бы мог подумать, что это вовсе не сказки для детишек, а реальность?

-Я…, я это… - Промямлила девушка, не решаясь сдвинуться с места.

-Муслятина. – Он показал пальцем на мясо, жарившееся на медленном огне. – Очень вкусно, я не знал. Если бы знал, начал бы есть муслятину намного раньше. Джангрух создал хорошее мясо, а я не знал. – Он покачал головой, явно расстроенный. – Творец отвернулся от нас раньше, чем я полагал. Ведь раньше никто не знал, что муслятина такая чудесная на вкус.

-Это, человеческое мясо. – Хрипло произнесла девушка.

-Да. – Кивнул парень в ответ. – Я знаю. Хорошая пища. Но в наше время её нелегко достать.

Он помолчал, вздохнул тяжко и снова заговорил.

-Мусульмане чудесные люди. – Мали передёрнуло от этих слов. Но следующие, вернули ей не слишком приятный серый оттенок лица. – Творец наполняет их особым вкусом, когда они уходят на ложный путь и отрицают Его. Тогда они становятся муслятиной. Я не понимаю, как и почему, но муслятина гораздо вкуснее христинятины и любой другой Святой пищи. Это дар Джангруха. Ты можешь, есть сколько хочешь. – Он показал широким жестом на окружающие их тела. – Здесь много разного мяса. Муслятины много, есть христинятина – её легко опознать. Христинятина носит крестики. Тут. – Он показал себе на грудь, что б она поняла, где «христинятина» носит крестик. Помолчал, съел кусочек мяса, спустя пару секунд поморщился. – Но если честно, эта пища так себе. В ней есть особый букет, но не лучший из всех. Очень советую попробовать буддятину. В ней тоже есть нечто особенное, и возникает удивительно приятное послевкусие.

-Б-будятина?

- Творец пустил их по пути глупого жирного прохвоста, называвшего себя Будда. Он наделяет эту пищу тоненьким послевкусием, лёгкая кислинка на языке. – Парень пожал плечами. – Мне никогда не нравилось. А отцу очень. Он говорил, что это самое лучшее мясо, созданное для нас Творцом. Мой брат, тоже любил буддятину. Мы охотились там. – Парень указал куда-то на юг и стал снимать вертел с костра. – Готово, с корочкой. Можно есть. – Он осторожно откусил кусочек, Мали всё-таки стошнило. – Жаль не нашёл соли. С солью муслятина лучше.

Странно, но она всё же подошла к костру и села там. По другую сторону от парня, но всё же села к этому проклятому костру. Она смотрела, как дикарь ест жареное мясо, довольно мурлыча себе под нос. И отвращение уходило. Перед глазами всплывали картины ночей, бесконечных, долгих ночей, когда её насиловали снова и снова…, она вдруг рассмеялась.

-Что? – Удивлённо приподнял брови людоед.

-Они были такие гордые и важные. – Она снова рассмеялась и сказала. – А теперь, через пару дней, ты сходишь в туалет, и вот что от них останется, кучка…

-Это не смешно. – Погрозив пальцем, ответил ей парень. – Нельзя смеяться над даром Творца, пища не предмет для шуток. – Помолчал, прожевал ещё кусочек. – Ты дикарка. – Заявил парень, откусив ещё кусочек, на этот раз покрупнее.

-Я? – Глаза Мали стали круглыми.