Unknown

- Бумагу? Тебе дуболому? Ты же безграмотный! Зачем тебе бумага?! – зло орал Бикетов. Из тех, кого видел Айден, именно Петр Бикетов был больше всего похож на местную аристократию.

- Бумагу! Или возвращайся со своей грамотой к себе в пустыню варвар! – со спесью и гордо вскинутой головой орал одноглазый.

- Ты что тебе позволяешь! Дикарь! – возмущался капитан – Уйди с дороги! Не то затопчем! …. Как собак…- последние слова Бикетов особо зло кинул собеседнику в лицо.

- И будете иметь дело с гарнизоном маркиза Расомака Якова! – только еще больше утвердился в своей позиции одноглазый.

- Твой х.. хозяин… тебя…черт помоечный… - выдавливал из себя по слову Петр, буравя собеседника глазами, хотя его сподручники уже не раз намекали ему заканчивать, но тот лишь отмахивался. Нрав капитана знали уже все потому просто ждали завершения. И кто поставил его во главу колонны? – задавался вопросом Айден.

Спор шел еще минут десять, пока те не разошлись по сторонам и капитан не гаркнул – Гена! – зовя своего заместителя и одновременно товарища, без которого был как без рук ибо тот умел говорить с людьми по-хорошему. – Ставь колонну на привал. Будем ждать какого-то ишака из города. – прорычал он на уже на общем земном языке. Колонна встала на привал.

Рядом была небольшая деревня, в которую некоторые из солдат наведались оставив другую часть сторожить колонну. Хотя и та… тоже отдыхала. Найдя из замов только Рута, Айден дал первичные указания и решил навестить поселок под предлогом поиска Арта. Пройдя несколько кучек дымящих, поющих, или играющих в кости людей, Айден вышел из колонны и направился в деревню. Вечер только-только начинался, и во сколько бы вопрос не решился, вечером или утром, выезжать все ровно будут завтра. Маркиз Яков, заведующий Андерторбом, был шурином герцога Бройля, и проблем с проездом через его территорию у Рара, никогда не было. Эту проблему, скорее всего косяк стражи, скоро исправят, а пока было время отдохнуть от верховой езды. Деревня была близко, очень скоро он дошел до таблички указателя с названием. В сумраке вечера недалеко от дороги с указательным столбом стояло старое дерево отбрасывая кривую тень от веток и висевшего на ней тела. Под веткой белело голое тело, подвешенное за ноги. Местное правосудие – молча отметил Айден, делая глоток из фляги.

Не доходя до деревни, на обухе поселка стояла небольшая таврена. Шум и гам слышался уже в ста метрах от нее, а народу было столько что люди с напитками и едой располагались уже прямо во дворе, кто на земле, а кто успел присвоить бочку или еще что. Люди пили, ели, трепались, играли в азартные игры, а бородатое морщинистое лицо хозяина с бегающими глазами, выражало шок, не то от свалившегося случайно счастья и впервые заполненного зала, не то от страха перед таким количеством вооружённых людей, которые еще и напиваются.

Поначалу поморщившись Айден размышлял, а не сообщить ли Геннадию Руматану о том, что здесь происходит. А во что это может в последствии превратиться он и сам поймет, у виров не зря скверная репутация во всех мирах. Не то что бы Айден был кайфоломом, или как выражались в определённых кругах «крысой», но он понимал, что такое люди живущие в харде. Их слава доходит даже до топей. На десять человек приходиться два хороших, пять нормальных, и три отпетых негодяя которых хватает что бы дурная слава затронула и семь остальных. Даже в анекдотах что ходят по народу, когда в бар заходят вир, лепр и левр, именно первый из них творит что-то как минимум нехорошее, если вообще не безумное. Но увидев капитана Бикетова за одним из столов, понял, что тут ничего не исправишь. А ведь сам приказал: никому не покидать колонну, кроме крайней нужды. Вот что за человек? – подумал Айден входя в таверну.

Медленно входя в дверной проем, он быстро окинул взглядом помещение, выцепив пару знакомых лиц из всего скопища. Проходя мимо столика капитана он кивнул, но тот похоже даже не заметил. Тот все еще не отошел от перепалки на дороге, и размахивая кружкой браги с чувством рассказывал собутыльникам о том что он думает о местных, и что он будет делать, когда этот портал наконец откроется.

У барной стоки стоял Арти, что-то обсуждая с незнакомым пситом. О том, что это псит можно было догадаться по грубым шрамам на лице, руках, и других неприкрытых частях тела. Остаток от того что он потерял при смерти. А умирая виры теряют все. Не самая большая цена для возможности второй жизни. Все игрушки и цацки остаются на трупе, а человек перерождается как новенький, правда… следы от всех этих цацек остаются. В центре ему предстоит вновь пройти процедуру нанесения силовых линий, благо сами узоры сохранились, и процедуру выявления оптимального узора и нанесение первичных шрамов-каналов заново проходить не придётся, только вбивать раскаленный, жидкий адеган. Что не делает процедуру легче. Когда долго живешь с чем-то, это становиться частью тебя. Так многие шрамы если их вовремя не убрать, затем преследуют человека от одного перерождения до другого.