Unknown

Примерно так судачили бы на малой родине Василисы, но в Вотчине ханжей нет, слава Барыне, которая в корне пресекала всяческие сплетни и злословия. Поэтому хозяйка не стала делать круглые глаза, а только приподняла бровь в некоторой иронии, уж она-то предполагала подобное развитие событий. Но Извеков при виде парочки пришёл в крайнее удивление, потому что в последнее время был слеп и глух, не замечал вокруг ничего и никого, кроме своей «Королевишны Алёны Первой», потеряв от счастья, наконец-то подаренного давней (ещё со студенческих времён) избранницей, ощущение реальности.

Первой опомнилась Василиса. Не без труда оторвавшись от разомлевшего Кудесника, она обратилась к стоявшим неподвижно и глазеющим на их временную потерю реальности зрителям, – ну и что стоим? Чего ждём? Пора ехать за талисманом, время дорого, – сообщила замершей парочке, – срочно переодеваться! Давайте, давайте живенько! Только вас и ждём, уж и так столько времени потеряли…

Немного опешившие несостоявшиеся спортсмены переглянулись и дружно скрылись за дверями коттеджа. Оглядевшись кругом, Василиса опять впилась в губы безропотного Кудесника, тот не сопротивлялся.

Ехать собрались практически тем же составом, как и накануне, в две машины. В первой уже сидел за рулём Военрук, ещё с мокрыми волосами, видимо, Барыня выдернула его из ду́ша. С ним собирались ехать сама Алёна и верный паж, во вторую забрались Кудесник с Василисой и почему-то телохранитель Извекова. На этот раз он ещё исполнял обязанности водителя, причём, на другой машине, отдельно от своего принципала. Конечно, эта ситуация ему категорически не нравилась, он даже попытался оспорить, но Барыня только глянула на пажа, Извеков только глянул на бодигарда… тот тут же прекратил все прения и немедля поспешил занять место в сопровождающей машине.

Предупреждённый Алёной по телефону ювелир уже ждал неугомонных делегатов из Вотчины на лавочке возле дома, в компании шаркающего по опавшим листьям трудовой метлой невозмутимого местного дворника из ближнего зарубежья. Тот хоть и был удивлён раннему подъёму всеми уважаемого Йозефа Ароновича, но никак это внешне не проявлял. Восточные люди, понимаете ли, могут прятать свои эмоции не хуже профессиональных актёров, им даже грим не нужен.

Так как у мастера телефон был отключен, то вся гоп-компания ввалилась нежданно-негаданно и изрядно ввела в негодование его сожительницу Маринку.

– Вы с ума сошли, что ли, всей толпой?! Дружненько так! Мастер всю ночь работал, прилёг буквально час назад! Я только вчера полы помыла, а вы тут топчетесь слонами дикими…

На шум вышел сам разъярённый (разбудили - таки, вашу мать!) виновник этой кутерьмы. Узрев целую делегацию, протирая глаза, он приготовился было произнести эффектную речь с идиоматическими вкраплениями такой колоритной компоненты, что, несомненно, доходчивость его слов нашла бы отклик в душе́ любого из присутствующих. Но, увидев во главе нежданной делегации старого ювелира, ситуацию понял и, попросив подождать минутку, удалился в мастерскую. Там, в своём доме, у него было оборудовано помещение со всем необходимым инструментарием и материалами. Готовое изделие первым придирчиво осмотрел всеми признанный авторитет ювелирки. Одобрительно кивнул и с нескрываемым почтением передал талисман Кудеснику. Тот с должным уважением принял свой «Охранитель» и не стал скрывать при этом благодарную улыбку. Увидев столь положительную реакцию на работу мастера, все облегчённо вздохнули, особенно Алёна. Уж она-то знала старого привередливого еврея лучше всех, тот мог, увидев мельчайший брак, устроить скандал и заставить всё переделывать. Один мастер был спокоен, он тоже неплохо знал Ароновича, также знал себе цену и работу исполнял на совесть, ибо своей репутацией дорожил. Перед уходом, за спинами выходящей делегации, чуть задержавшийся Извеков сунул в руки умельцу золотых дел банковскую карту и тихонько сообщил номер персонального кода…