Unknown

ка, то здесь было почти также, как в г. Дербенте, где проходили

съемки замечательного фильма.

Местные жители откровенно пялились на европейских краса-

виц, то и дело хватавших Монзикова то за руку, то за талию, в за-

висимости от того, удивлялись они, пугались чего-то или просто-

душно смеялись и радовались своим новым открытиям.

Неизвестно, как долго бы ещё шла наша троица по незнако-

мому городу, но вдруг они наткнулись на двух полицейских. Один

был маленьким и толстым, с длинными усами, сползавшими вниз

по подбородку прямо к шее, а другой был чуть выше ростом и го-

раздо стройнее, хотя и у него уже обозначился большой животик.

Внешне они смахивали на обычных милиционеров – тот же тупой,

352

но настойчивый взгляд, тоже высокомерие и та же лень, сквозив-

шая абсолютно во всем.

Я не знаю, о чем говорили полицейские, когда на них наско-

чили девицы, зато точно известно, что уже через 5 минут собралась

толпа, человек 50, а то и больше, которая что-то кричала, эмоцио-

нально жестикулировала.

Девушки продолжали кокетничать с маленьким толстым по-

лицейским, который знал ни то 20, ни то 30 английских слов и ко-

торый сразу же запал на белобрысую Жанну. Длинный, скорее все-

го, был либо холостым, либо закоренелым мастурбантом, который

абсолютно не реагировал на женские прелести.

Надо отметить, что толпа была разношерстной по составу, но

все были, как бы, на одно лицо. Какая-то невзрачная одежонка, ка-

кие-то платки, какие-то примитивные вещи, типа корзин, сумок и

чего-то ещё. Создавалось впечатление, что это были не горожане, а

селяне, да ещё прошлого, или даже позапрошлого веков.

Через 20 минут все трое были доставлены в полицейский уча-

сток. Девушек посадили в камеру для женщин, а Монзикова, соот-

ветственно, в камеру для мужчин. Камеры были большими и без

каких-либо изысков. Сверху, под самым потолком располагалось

зарешеченное окно, через которое было видно лишь синее небо. В

женской камере было свободно, а с Монзиковым находилось ещё

два оборванца. За что их задержали – никто не знал. Они сидели в

камере вторые сутки и терпеливо ожидали решения своей участи. А

участь у них была незавидная, курды, без документов, без денег…

На первом допросе Монзиков пытался что-то объяснить тупо-

му турецкому полицейскому, который ни слова не понимал по-

русски.

Когда Монзикову он передал полностью исписанный на четы-

рех листах (!) протокол, то адвокат даже крякнул. Саварджабдак –

так звали толстяка – решил просто-напросто поиздеваться над рус-

скими, которые нет-нет, да и заплывали в порт на своих катерах и

яхтах. Их, непрошенных гостей, было не так уж и много, да и доб-

рая половина из них были либо беглые террористы или преступни-

ки, либо бизнесмены, убегавшие от российского правосудия. Но

попадались и просто безобидные мореплаватели, которые безо вся-

кой задней мысли приплывали в турецкий порт Трабзон.

353

- Эй, Балдыбхазбждак! – крикнул своему напарнику Савард-

жабдак, - а как ты думаешь, если мы этого мерина посадим в каме-

ру с Мустафой? А? Дня так на два-три, а?

- Ээ, ты - что? – Балдыбхазбждак постучал правым кулачком

по своему лбу так звонко, что Монзиков даже подпрыгнул на гряз-

ном табурете, на котором он всё ещё восседал. – Он же его затраха-

ет так, что парень либо сдохнет, либо сойдет с ума, - как-то резко-

вато сказал Балдыбхазбждак, но под самый конец вдруг тихонько

засмеялся.

- А давай поспорим с тобой, что парень не только не сдохнет,

но и сам ещё кого-нибудь трахнет, потом, может быть… - заметил с

иезуитской улыбочкой Саварджабдак и лукаво подмигнул ничего

непонимающему Монзикову.

- К Мустафе, значит, да? – Балдыбхазбждак несколько приза-

думался. - А что, если и вправду взять, да и поставить на этого ры-

жего мужика с задницей пассивного педика? Взять, да и выиграть,

а? – уже подумал Балдыбхазбждак.

- Парня – к Мустафе, а девчонок – к нам, ха-ха! – Саварджаб-

дак вдруг представил себе, как он вместе с приятелем – маленьким, толстеньким и кривоногим, волосатым и почти лысым Балдыбхаз-

бждаком – будут развлекаться с девицами под дикие стоны и крики

ничего даже не подозревавшего адвоката.

Полицейские не знали, что перед ними сидел маститый борец

правосудия, славившийся своей решительностью и непредсказуе-

мостью. Наивные турки?! Они хотели развлечься! Да, они, сами то-

го не ведая, рыли себе такую глубокую яму, из которой выбраться

было просто невозможно!

Монзиков не стал подписывать протокол, где на турецком

языке говорилось, что он – Монзиков – грязный русский ишак, что

он - скотина и дуралей и т.д. и т.п. В конце была фраза, достойная

лишь настоящих турецких полицейских – с моих слов записано

верно, мною прочитано и подписано собственноручно. Вместо фа-

милии в протоколе значилось ишак московский, беременный два

раза от осла.

Когда Балдыбхазбждак составлял полицейский шедевр, то он

то и дело похихикивал, потирал свои ладоши, предвкушаю бурную

радость и восторг от дальнейшего развития событий.