Unknown

приходили впервые, другие – к конкретному адвокату. Однако

слишком часто все время упоминалась одна и та же фамилия. При-

чем о Монзикове все говорили по-разному. И когда Александр Ва-

сильевич поднялся по лестнице и на секунду остановился, чтобы

перевести дух, к нему сразу же подошли двое, а затем еще один и

начали в коридоре что-то рассказывать. Кто-то просил, кто-то дока-

106

зывал, кто-то пытался бросить последнюю реплику. Все говорили

одновременно, а Монзиков с равнодушным видом поглядывал по-

очередно на каждого из своих клиентов.

Монарцик "добрался" до Монзикова только в 1525, когда от

него вышел последний из его клиентов.

- Здравствуйте! Монарцик Виталий Сергеевич. – Отчетливо

произнес мужчина и протянул Монзикову руку для рукопожатия, по которому надеялся определить характер и тип адвоката.

- Здравствуйте! – Монзиков быстро протянул свою руку, не

прилагая почти никаких усилий к рукопожатию.

Монарцик, обхватив и крепко сжав ладонь, вдруг, словно его

ударило электричеством, быстро выдернул руку и начал внима-

тельно ее разглядывать. Она была в мякоти от банана.

Монзиков до прихода Виталия Сергеевича чистил три банана.

Сначала, он хотел их съесть один за другим. Но затем пришла чу-

десная мысль: надо сделать сок! Мякоть он уже съел, а сок только

собирался выпить. Тем более что всего-то в чашке было с гулькин

нос. Как ни старался Монзиков облизать свою руку, но она была в

мякоти. Очень помогло рукопожатие, после которого она стала чи-

ще, и … штаны, о которые он ее все-таки вытер.

- Так! Ну, что там у Вас? – Монзиков приготовился к заполне-

нию договора.

- Видите ли, Александр Васильевич, я пришел к Вам с очень

необычным делом! У меня есть очень большая …

- Сумма денег, которую Вы хотите со мной разделить? – и

Монзиков заразительно засмеялся.

- Насчет денег можете не беспокоиться! Деньги будут! Про-

блема в том, что у меня стряслась беда, - Виталий Сергеевич ста-

рался подойти к своей проблеме издалека. Но Монзиков – велико-

лепный психолог – разгадал перспективу исповеди и тут же пере-

шел в контрнаступление.

- Короче! Вы вляпались! Во что? Где? С кем? Когда? Пони-

маете мою мысль, а? – и Монзиков настолько глубоко засунул в ухо

карандаш, что даже подпрыгнул. На кончике обгрызенного со всех

сторон кохинора видна была сера. Комок был таким большим, что

Монзиков радостно хрюкнул. Затем аккуратно скомкал его и начал

тихонечко обнюхивать. Когда прошло секунд 5-6, Александр Ва-

сильевич внезапно выпрямился и залихватски бросил свой "ушной

107

серный комок" в открытую форточку. – Попал! Ай да я, ай да мо-

лодец! – Монзиков по-детски улыбнулся подобной удаче.

- Хорошо! Буду краток. – Виталий Сергеевич вдруг увидел,

как дверь отворилась, и на пороге появился мужчина, при виде ко-

торого Монзиков подскочил от радости.

- Гога! Гога, ты ли это? Сколько лет, сколько зим? Знакомься,

это – Гога! – Монзиков стал представлять друг другу мужчин. – Го-

гу все знают и все любят! Правда, Гога? А это мой клиент. Ну, Го-

га, рассказывай, как ты и где ты?!

- Да я, наверное, не вовремя? Может, вечером или … – Гога

явно был смущен.

- Александр Васильевич! Позвольте, я доскажу свою историю

… – Виталий Сергеевич вдруг отчетливо понял, что Монзиков

мысленно уже не с ним. Более того, если Монзиков, встретив этого

Гогу, уйдет, то день будет потерян окончательно. А впереди суббо-

та и воскресенье.

Гога был давнишним Монзиковским приятелем. Судьба его

была весьма и весьма оригинальна.

Гога, или Игорь Семенович Ляхов, был мужчиной среднего

роста со среднестатистическими параметрами. Лицо было, можно

сказать, неказисто. Лысоватый, чуть сутулый, с едва торчащим на-

ружу животиком и большим, как у Монзикова, задом. Впалая

грудь, сутулость и тоненькие ножки Игоря Семеновича делали по-

хожим на вопросительный знак.

Ляхов в последние годы носил от младшего сына школьную

форму синего цвета, где были отпороты погончики и блестящие пу-

говицы. Во внутреннем кармане курточки всегда были:

- зубная паста "Лесная";

- зубная щетка;

- маленький кусочек туалетного мыла турецкого или цыган-

ского производства;

- здоровенный носовой платок, который сильно смахивал на

детскую пеленку;

- большие комки ваты;

- бельевая прищепка;

- одеколон;

- бутылочка из-под Пепсиколы с питьевой водой.

Игорь Семенович был уверен, что когда человек испражняет-

ся, то газики выходят не только оттуда, но и из ушей, носа, рта, 108

глаз. А раз так, то надо не только вкладывать в нос и уши вату, но и

закрывать глаза, чтобы процесс происходил как можно быстрее и

эффективнее. После того, как процесс заканчивался, Игорь Семе-

нович снимал с носа прищепку, вынимал из ушей бируши, чистил

зубы пастой и мыл лицо и руки, вытираясь своим замечательным

носовым одеялом.

Игорь Семенович был чем-то похож на чайку: поел – испраж-

нился, поел – испражнился.

С Монзиковым они были знакомы давно и обоих друг к другу