Unknown

вам. Обычно каждый адвокат специализируется на определенной

категории дел. Одни берут только уголовные дела, другие – граж-

данские, третьи – о ДТП и т.д. Одним словом, каждый должен за-

ниматься своим делом.

Александр Васильевич Монзиков был специалистом широко-

го профиля. Поэтому он брался за ведение дел любой сложности, с

любым составом и по очень высоким расценкам. Клиентура цепля-

лась за него по неведомым никому причинам. Вид преуспевающего

адвоката предполагает радиотелефон, пейджер, дорогую иномарку,

хороший костюм, желательно тройку, отменные визитки. Ничего

этого у Монзикова не было. Ни машины, ни костюма, ни даже при-

личной перьевой ручки. Пшеничные усы, ярко выраженные лобные

залысины на вечно сальных, вьющихся волосах грязно-русого цве-

та, тройной подбородок и 18 зубов, из которых 13 – вставные. Пло-

хая дикция, бесцветные с остатками детской голубизны на выкате

глаза, отсутствие какого-либо интеллекта – это лишь то немногое,

что можно сказать о нашем герое.

140

Нет, о герое так плохо говорить нельзя! Что-то же было в нем

хорошего? А как же! Хорошее – это его дела и положительный ре-

зультат!

Нет, больше так не могу. Я должен с любовью описывать

главного героя, кумира женщин, обиженных и оскорбленных, а по-

лучается не бог весть что! Тьфу! А, вспомнил. Ну, да, конечно - у

Александра Васильевича была прекрасная черта. Он не был злопа-

мятным. Он не мог долго сердиться. Если же его кто-либо обижал,

то Монзиков прощал обидчика легко и навсегда. Именно поэтому с

ним, невзирая на стыд и срам, жила теща – Анна Андреевна, жена

Катерина и дочь Аня.

Судьбе было угодно распорядиться так, чтобы Александр Ва-

сильевич после службы в Армии попал на работу в милицию, сна-

чала в патрульно-постовую службу, а затем в уголовный розыск.

Раньше - платили копейки, но обеспечивали жильем, и все гражда-

не милиции боялись. Уважения не было, как нет его и сейчас, но

страх при одном только виде милиционера был таким, что люди

начинали забывать все на свете.

В то время в милицию шли только те, кто не "нашел себя на

гражданке". Ведь имея среднее образование, можно было дослу-

житься до майора – подполковника и уйти на пенсию в сорок с не-

большим. Кстати, этот "остаточный" принцип существует и по сей

день.

Саша Монзиков поначалу ничем особенным не выделялся.

Также пил, также курил, также матерился. Но вот однажды, при

обыске на квартире цыган, Саша с Димкой Неверовым – оперупол-

номоченным УР, обнаружили в тайнике обыскиваемой квартиры

10000 руб. По тем временам – это было целое состояние. Что де-

лать?

В соседней комнате сидят понятые – соседи, которым все до

лампочки. Опера орудуют молча. Когда и не надо ломать – все рав-

но ломают. Ведь логика простая. Если делается обыск, то значит

это – преступник. А если преступник, так что же его жалеть? Ло-

мать – так ломать! В такой суматохе и нашел Санька Монзиков с

напарником 10000 рублей. Димка предложил сразу же не говорить

начальству о находке. Цыган будет молчать. Не в его интересах за-

являть о пропаже ненайденных вещей. Ведь это – улика. А сослу-

живцы ни о чем и не догадаются, если им не говорить. Нет, конеч-

но, деньги они отдадут, но не сразу и не сейчас.

141

Димка был ветераном уголовного розыска. Он проработал уже

три года и готовился стать старшим лейтенантом милиции, а Сань-

ка только-только получил младшего лейтенанта и его трудовой

стаж исчислялся днями, неделями и двумя месяцами. После опера-

ции, на которой особо отличились Шевченко и Пряник, нашедшие

в тайнике квартиры 700 рублей, была грандиозная пьянка. Литви-

нов – зам. начальника по УР22 с Казановичем собрали девять ребят, в том числе и Монзикова, сделали " разбор полета", а затем отпра-

вили виновников торжества – Пряника и Шевченко – " простав-

ляться" в гастроном. Точнее, в гастрономе они только затовари-

лись, а уж вечером проставились как положено. На 11 здоровых

мужиков было взято 10 бутылок водки, шесть плавленых сырков

"Дружба", два здоровенных огурца, буханка хлеба, килограмм док-

торской колбасы и две банки консервов "Бычки в томатном соусе".

В 2000 еле стоявший на ногах Шевченко бегал в лобаз "добавлять".

Через час с небольшим он вернулся еще с тремя бутылками водки и

городским батоном, который был на половину съеден. Ночевали

все на работе, кроме Литвинова. Его ночью отвезла "дежурка" до-

мой.

Утром, с распухшими физиономиями, с осоловелыми глазами,

после небольшого опохмела – с ночи оставались две непочатые бу-

тылки "Столичной"- опергруппа начала готовиться к очередной

операции – засаде, и, если повезет, взятию дагестанца Избекова, на

счету которого было три трупа, два грабежа и изнасилование. И это

все, не считая двух судимостей.

Во время обеда Монзиков спросил у Неверова, когда они сда-

дут деньги? Неверов отозвал в сторонку Монзикова и сказал, что

часом раньше он отдал все 10000 Козлову из ОБХСС, чтобы тот

приобщил их к делу.