Unknown

– Не ищи. Здесь больше нет света, – спокойно сказал Роман, кожей ощутив, как она напряглась. Собирался спросить, как она себя чувствует после вчерашнего, но слова застряли в горле комом.

– Нет света? Почему?

– Потому что я так хочу!

Его голос прозвучал грубо и неприветливо, ну и черт с ним! Пришла пора все прояснить: о чем она думала, когда он уехал? Скучала по нему или наоборот, радовалась его отъезду? Хоть раз воскресила в памяти его лицо, вспомнила обжигающие прикосновения рук и томный шепот, там, в часовне, в которой они так часто прятались от дождя? Почему предала его?

Маргарита подошла к камину и протянула к огню изящные ладони. Блики пламени падали на ее лицо, и Роман жадно разглядывал его. Да, ничуть не изменилась. Словно и не было этих долгих пяти лет разлуки. Голубые угольки по-прежнему обжигали взглядом, а влажные губы подрагивали в улыбке.

Он подошел, коснулся ее руки и почувствовал, что она дрожит. Когда их взгляды встретились, сказал:

– С тех пор, как мы расстались, я все время думал о тебе, каждый день, каждую ночь. Так и не смог забыть. Ты вошла в мою душу, и мучаешь меня!

Маргарита внимательно слушала, не отнимая руки.

– Мне казалось, что я тебя возненавидел в то утро, когда ты предала меня…

Она коснулась его губ кончиками пальцев, заставив замолчать.

– Не надо.

Но он продолжал:

– Я мечтал отомстить, и эта мысль давала мне силы жить дальше. Представлял, как вы с Нестором корчитесь от боли, которую я хотел вам вернуть. А теперь, когда мы снова встретились, я не чувствую ничего.

Роман опустил глаза, не в силах выносить ее пронзительного взгляда. Возможно, лицо его сейчас не выражало никаких эмоций, кроме холодного равнодушия, но сердце пылало. Сейчас он был уязвим, как никогда. Одно ее слово могло разорвать в клочья его сердце. Но он должен был высказать ей все, что лежит на душе, иначе этот груз раздавит его.

– Не чувствую ничего, кроме боли, – добавил Роман и поднял на нее глаза. – Если ты тоже страдаешь, скажи!

Огонь в камине медленно затухал. Гостиная погружалась во мрак. Луна то пряталась за облаками, то вырывалась из туманной пучины, ярко освещая комнату. Лунный свет ласкал нежную кожу Маргариты, к которой невыносимо хотелось прикоснуться. Даже боль почувствовал в кончиках пальцев, как от ожогов. Словно одна только мысль о прикосновении к ней обжигала кожу.

– Мы не можем, Рома. Это невозможно, – тихо произнесла она.

– Ты не должна бояться чужого мнения, Марго. Не страшно быть осужденной обществом, страшно из-за общества отказаться от счастья!

– С чего ты взял, что с тобой я буду счастлива? – закричала она и отошла на расстояние вытянутой руки. – Может, рядом с тобой я страдаю? Может, одно твое присутствие причиняет мне боль?

Роман сделал шаг вперед, она – назад. Сделал еще один. Маргарита продолжала отступать. Луна снова скрылась за облаками, и гостиную поглотила тьма. Он двигался скорее на ощупь, интуитивно, и, в конце концов, приблизился к ней. Обхватил ее лицо руками, нежно обвел ладонями его контур, потом спустился чуть ниже и коснулся ее плеч.

– Ты страдаешь, – глухо сказал он.

– Опомнись, прошу тебя. Мы ро…

– Родственники, я знаю, – опередил ее Роман.

– Даже если мы решимся, ничего хорошего из этого не выйдет. Наши чувства приведут нас к гибели!

– Значит, ты любишь меня… Но почему тогда так поступила? Все могло бы сложиться иначе!

– Я не смогла оставить маму. Дед ясно дал понять, что не будет помогать ей, несмотря на то, что она его родная дочь. Мне пришлось выбирать. – Роман почувствовал, что она задрожала, и прижал ее к себе.

– Ты все сделала правильно, – сказал он и провел ладонью по ее мягким волосам. Камень упал с души, принеся неимоверное облегчение. Она не предала. И это меняло дело. Это меняло все.

– Старик парализован, Марго. Он не сможет помешать.

– Это тупик. Тупик!

Она высвободилась из его объятий и отвернулась к окну. Все вдруг стало противным, мерзким. Родные стены угнетали сильнее, чем раньше, в них, казалось, въелась тоска. Полная луна раздражала его своим холодным, неприятным блеском. Роман нервно задернул штору. Пусть темнота в комнате станет еще гуще, еще непроглядней! Все в этом доме должно погрузиться во мрак, как знак того, что его душу поглотила тьма! Густая, непроглядная тьма с жадными костлявыми пальцами. Нет смысла дышать, нет смысла жить, если она уйдет. Нет смысла жить. Нет смысла…

Ядовитая мысль все глубже и глубже заползала в сознание, безжалостно выедая все светлые картинки, которое рисовало его воображение. В отчаянии ухватился за последнюю соломинку:

– Есть другой выход.

Пожалуйста, прекрати эту пытку, Маргарита…

– Мы можем держать все в тайне.

Но она покачала головой:

– Нет. Я так не смогу. А ты? Разве ты сможешь жить в вечной лжи?

– Ты права, это не выход.