Unknown

Да, мы набираем кредитов, как собака блох. Пусть и очень льготных. А что нам делать остается? Нам нужно все. Армии нужны машины и оружие. Минвооружений остро нуждается в стратегическом сырье, особенно в таком, которого у нас нет в принципе, типа того же каучука и прочего. И разумеется, нам нужны технологии, станки, оборудование, производственные линии и целые заводы под ключ. Пусть пока это еще не полноценная индустриализация, которую нам еще предстоит провести, но и даже отверточная сборка дает нам многое. Приглашаются специалисты из-за границы, повышается квалификация отечественных инженеров и мастеров, растет престижность и востребованность технических профессий. А сколько специалистов нам понадобится очень скоро! Да, что там скоро – они нам сейчас крайне необходимы!

Да, кредиты, пусть и беспроцентные, когда-то в теории надо будет возвращать, но это когда еще будет. Да, и как показывает известная мне история, большую часть этих кредитов союзники в итоге и не вернут. Так что, посмотрим на развитие событий. С Италией у нас свои дела и свои расчеты, а американцы сильно беднее не станут и свою выгоду поимеют. Не прямо, так косвенно. Тут иллюзий я не имел ни малейших.

А пока давайте. Деньги, технологии, заводы, пушки, грузовики, пулеметы, аэропланы, двигатели. Мощь Германии растет, и угроза ее полной гегемонии в Европе заставляет американцев спешно укреплять страны, которые противостоят немецкой экспансии. В том числе и Россию, благо нет у нас сейчас с американцами коренных идеологических противоречий. Впрочем, когда прижало, Америка прекрасно поставляла кучу всего и в идеологически враждебный СССР. Так, что -- будем брать!

А уж у почти родственной Италии, что называется, брать сам Бог велел. Уж очень хочется привязать наши страны друг к другу. Впереди, так или иначе, новая мировая война и в этом факте не сомневался ни минуты. Ведь земельный передел назрел не только в России. Только у нас за этим стоят отдельные мужики, а в мире отдельные державы, которых не удовлетворяет, что у кого-то землицы оказалось побольше.

Несправедливо это!

Потому, как и чем бы не завершилась эта «Великая война», но впереди еще более великая, да такая, что мир содрогнется в своих основах. Впрочем, многие считали и Первую и Вторую мировые войны одной единой Великой войной, с коротким перемирием в двадцать лет.

Может и так. Сути это не меняет. Нам нужны верные союзники. А Италия, с ее стратегическим положением, развитой промышленностью и мощным флотом, даст нам возможность прочно занять свое место в Средиземном море и, в перспективе, в Индийском океане.

Ну, а то, что из итальянцев вояки никакие, так это может и плюс. Так мы им еще нужнее. Тем охотнее нас пустят в регион. А планы у моего итальянского царственного собрата, насколько мне известно, просто наполеоновские.

* * *

МОСКВА. ПЕТРОВСКИЙ ПУТЕВОЙ ДВОРЕЦ. 26 июня (9 июля) 1917 года.

Есть вещи, которые неизменны по своей природе. Смена дня и ночи, рассвет и закат, зима и лето. Наряду с природными явлениями в культ неизменности возведены традиции, столь любимые чопорными британцами. К таким символам неизменной Традиции можно было отнести и Высочайшую аудиенцию, которой я практически ежедневно удостаивал моего Министра иностранных дел господина Свербеева. И пусть на его мировосприятие большей частью повлияли не лондонские туманы, а его служба послом России в Берлине, но суть все равно оставалась неизменной – глава внешнеполитического ведомства был верен Традиции и своим правом доклада на Высочайшее Имя очень дорожил.

Разумеется, когда было необходимо, Сергей Николаевич срывался и летел (часто буквальным образом) туда, где его присутствия и опыта требовали интересы Империи. Но, как всякий человек, он имел свои слабости и право являться под мои ясны очи было одним из них.

Служба в Германии наложила свой отпечаток не только на его пунктуальность и любовь к порядку, но и на его восприятие мира, и на место Германии в нем. Так что прошлые его призывы к срочному миру на немецких условиях я воспринимал скорее, как личную слабость, чем на злонамеренную попытку сдать наши государственные интересы Берлину. Но, выбора у меня пока особого не было, слишком много кандидатов на этот пост просто смотрели бы в рот господам из Лондона и Парижа. А Свербеев этих господ не слишком жаловал, потому и подходил на этот пост лучше всего. Пока подходил, во всяком случае.

Впрочем, Сергей Николаевич и сам понимал, что облажался и третьего дня наговорил лишнего. Потому и старался сегодня демонстрировать государственническую позицию, помноженную на бесконечно верноподданнические чувства.