Unknown

Денег у Морозова не водилось, тут подруга угадала, но меня и это не волновало. Первый раз в жизни меня волновали вещи куда более приземленные. Вроде тех, которые сотни тысяч лет назад заставили приматов влезть на пальму и сорвать банан.

- Это он «пока» на почте работает! Ничего, для человека разумного любой труд полезен, лишь бы причинное место в барах не чесал, как твой Русик.

Я попала в точку и Миленка покраснела.

- У Руслана защита диплома впереди. А еще его ждет место в фирме отца! Он не нуждается в подработке. Тем более, в такой! – она, фыркнув, отвернулась от окна. - Знаешь, какой он гордый?

Я лишь усмехнулась. О гордости у нас были разные понятия.

- Слушай, Агния, а давай я расскажу парням, что этот блондин тебе должен? – предложила подруга. - Пусть они сами с ним поговорят. Ты же знаешь, тебе никто не откажет.

Вот теперь у меня перехватило дыхание от возможной перспективы такого разговора. Кто-кто, а Миленка не отличалась сообразительностью, запросто могла и усложнить Антону жизнь.

Не нужно было мне ее сюда везти, но это оказался тот редкий случай, когда действие опередило мысль, стоило увидеть знакомый поворот. Да и не рассчитывала я с ней встретиться.

- Только попробуй, Архипова! – я взглянула подруге в глаза. - Он мой!

- В смысле – твой? – брови у Миленки взлетели, а рот приоткрылся.

Пришлось предупредить.

- Этот блондин – мой парень! И мне не понравится, если кто-нибудь хоть чихнет в его сторону, ясно?!

Морозов снял рюкзак, рассмеялся какой-то шутке приятеля, и вместе с ним вошел в здание почтового сервиса, скрывшись за дверью.

Проводив его взглядом, я вздохнула и сжала губы. Мне предстояло встретиться с Кудряшкой утром – несмотря на ночные смены, он умудрялся не пропускать занятия в университете, и только мысль, что я скоро снова его увижу, помогла очнуться и завести двигатель «Ауди».

Миленка ничего не ответила, но озадачилась. Сидела хмуро, и думать забыв о Марджанове. Похоже, в последнее время мое поведение не удивляло только меня.

Когда я остановила машину у входа в бар «Паутина», подруга предложила:

- Агнеш, не знаю, что с тобой происходит, но, может, пойдешь со мной? Посмотришь, как я порву с этим гадом Русиком, а потом заглянем в клуб, а? Кстати, уверена, что Жанка с Иркой тоже будут не против спонтанного девичника. Мы же давно не гуляли вместе! А Ирка – та вообще до сих пор думает, что ты избегаешь ее из-за Эрика. Ну, было у них пару раз по-глупости, так с кем у него не было? Только я тебе об этом ничего не говорила, а то она меня убьет!

Эрик точно был последним человеком, о ком я сейчас думала.

- Нет, не хочу, Милен. Нет настроения.

- Что, снова вернешься в «Скалу»? Вы там все словно одержимы своей высотой! Особенно этот красавчик Макар! У меня от одного взгляда на вас сердце останавливается!

Я посмотрела перед собой на дорогу и пожала плечами:

- Может быть.

- И насчет блондина… Давай будем считать, что я шутку не поняла, ладно? У тебя всегда было своеобразное чувство юмора. Сейчас поверю, что вы вместе, а ты потом поднимешь меня на смех.

- Пока, Милен! Хорошо тебе врезать Русику!

Я закрыла боковое окно в «Ауди» и уехала, оставив подругу с ее парнем и мыслями.

Она просила меня подвезти, и я это сделала. А смотреть на то, как Милена в слезах виснет у Марджанова на шее – у меня желания не было. И здесь мое чувство юмора было абсолютно ни при чем.

***

Однако я не вернулась в «Скалу» к Макару, хотя едва не поддалась такому желанию – здесь подруга угадала. Скалодром работал до одиннадцати часов вечера, и все же на сегодня тренировка окончилась – как бы сильно я ни любила стену, а приоритетом по-прежнему оставалась учеба. Моя семья в прошлом не поскупилась на репетиторов, и сегодня – уже я не могла позволить себе не оправдать надежд на этот вклад. Поступать на физико-математический факультет я решила сама, и была по-прежнему настроена его окончить, что бы мои родители об этом ни думали.

Увы, меня не прельщал ни театр, ни кино, ни все, что связывало мою семью с телевидением и искусством. Я оказалась слишком хорошо знакома с обратной стороной мира, который часто выдавал желаемое за действительное, раскрашивая серую картинку реальности дорогими фильтрами. Так мастерски, что в конце концов стирались грани и подменялись понятия.

Мать пыталась, но меня не смогло подкупить ничего – ни связи, ни знакомства, ни перспективы.

«Конкурс красоты? Серьезно? Меня научат ходить по подиуму, как живую куклу, улыбаться, как будто у меня паралич, и даже – о, боже! – сделают модную фотосессию в купальнике?! А все потому, что я красивая?! Но у меня даже груди нет!