Unknown

желало принимать мир без Арвена. Но нам была нужна сипа Убивающей. Новая

страна, названная Севером, нуждалась во мне. Был создан первый Совет и

законы. И мне навязали нового мужа, — она вздохнула. — Темные заключили с нами

мир, забрав Моранию себе и назло нам переименовав. А я была так разбита, что

позволила всему этому случиться. Хотя, может надо было давно попытаться

всё уладить, глядишь и не потребовались бы такие жертвы... Вот только

мудрость не приходит без опыта, и чаще всего он негативный, — женщина вновь

помолчала, тяжело дыша. - Много позже, когда на свет появилась моя дочь, я

лично возглавила отряд магов, что были преданны мне и повязаны клятвами. Мы

вновь пробрались в тыл врага, и пришли к святилищу, — Эзира закрыла глаза,

было видна как тяжело ей дается рассказ. - Я ненавидела Мору тогда

настолько, что совершила безумие. Приказала обрушить священную гору Даал, в

естественной пещере, которой и находилось святилище. И мой маг Земли

прекрасно справился. Я так сердилась на богиню, потому что не могла

позволить себе поверить, что виновата во всем только сама. Лишь моя

алчность и самонадеянность. — Эзира вздохнула и расправила поникшие плечи. —

Что, родственница, наверное, клянешь меня добрым тихим словом? Не волнуйся,

более чем я сама себя прокляла, ни тебе, ни кому другому вряд ли удастся. — Она

вновь смотрела вперед. —- Наша покровительница на этот раз не оставила без

ответа такую вопиющую выходку. Белая дева явилась ко мне лично, удостоив

никчемную тварь такой честью, — она произнесла это без сарказма, похоже

именно так о себе и думая. - Меня не прокляли, лишь лишили магии мой род,

даже не меня лично. А ещё оставили за нами дар Убивающей словом. Убивающей

за счет любимых. Или не очень. Отныне у Таарских рождались лишь дочери, а

мужа выбирала сипа подаренного Морой кольца-артефакта. Дева-пуна

запретила строить новое святилище, только позволила ведьмам ставить ее

изображения — статуи в красивых местах Шалиона. Это словно ее глаза, через

которые она подглядывает за смертными... А ещё мне вручили этот ларец с

медальоном, чтобы я оставила вот это признания для тебя, которая возможно

когда-нибудь явится, ища ответы.

Эзира снова молчала, но видимо, это было ещё не все, раз я была до сих пор ещё

здесь. И я не ошиблась.

— Я не буду просить прощения у моих потомков, за то что сделала. Этому вряд

ли есть оправдание. Я обрекла свой род на жалкую жизнь без любви и душевного

тепла, вместо которого мы имеем лишь власть, ненависть и страх. И много-