Unknown

Что-то в его глазах, заставило мою защиту треснуть по швам. Нежность вырвалась наружу, и я обнаружила, что ласкаю его щеку, чувствуя, как щетина покалывает кожу.

Грусть, погасила огонь.

— Ее больше нет, — сказала мягко. — Даже я не могу отвлечь тебя от этого.

В его глазах вели борьбу желание и невыносимо мрачное страдание. Мужчина медленно сместил руки с моих плеч на талию. От легкого рывка я оказалась в объятиях, прижатая к его груди.

А потом Эйдан разорвал мою душу, прошептав мучительные слова:

— Но ты можешь попробовать.

Взглянула в лицо, то, которое мечтала видеть каждый день, то, которое вызывало волнение, и меня осенило — я хочу этого. Поняла, что никогда не причиню ему такого вреда, какого причинила Джиму. Мои чувства к Джиму были на совершенно другом уровне, и это заставляло чувствовать вину, но в то же время придавало сил. Единственный, кто был в опасности — я сама.

И для него я была готова рискнуть разбить свое сердце.

Влечение к Эйдану, тяга к Сильвии — думаю, что эти два человека были моим покаянием за ошибки, которые совершила с Джимом и своей семьей. И не имеет значения, что случится с моим сердцем в конце. Важно — я могла стать тем, в ком нуждались Эйдан и Сильвия в этот момент их жизни. И возможно, после этого, мое сердце, наконец, успокоится.

Так почему, черт возьми, я не позволяю нам получить то, что мы оба хотим?

Я обхватила затылок Эйдана и поднялась на цыпочки, потянув его к себе. Ему хватило только одного касания, и он наклонился, чтобы встретиться со мной. Наши губы слились в страстно-голодном поцелуе. Внезапно Эйдан подхватил мою попку, отрывая от пола. Я обвила ноги вокруг его бедер, и он прижал меня спиной к стене ванной комнаты, при этом наши рты не отделялись ни на секунду. Кожу стала колоть щетина, когда поцелуй перешел от голодного к жадно-похотливому, безрассудному и горячему как грех.

Никогда не испытывала ничего подобного. Я хотела такой страсти между нами. Словно единственный способ почувствовать что-либо хорошее — как можно глубже исчезнуть друг в друге.

Теплая шероховатая рука скользнула по оголенной талии и обхватила мою грудь. Он мягко сжал ее, а затем большим пальцем зацепил ткань бюстгальтера, стягивая вниз. Сосок затвердел в прохладном воздухе, и я ахнула, когда палец Эйдана прикоснулся к нему. Мой вскрик был заглушен поцелуем, и Эйдан тоже застонал, крепче вжимаясь бедрами. Жесткая опаляющая эрекция прижалась туда, где я больше всего нуждалась.

Я застонала, зарываясь пальцами в его волосы, а ноги сжала сильнее вокруг его бедер, молча умоляя о большем.

— Так, парочка, вылезайте!

Гневный голос Джен был эквивалентом внезапного падения в снег. Мы оторвались друг от друга. Мои глаза широко распахнулись от ужаса, а его сузились от разочарования.

— Черт, — пробормотал он, мягко опуская меня на пол.

— Вы меня слышали? — Джен постучала в дверь.

— Уже идем, Джен, — тихо ответил Эйдан.

Мы услышали, как она что-то пробормотала, и ее шаги затихли вдали от двери.

Я позволила себе настолько сильно потеряться в Эйдане, что позабыла, про чертову детскую больницу, о том где нахожусь. Потрясенная, провела дрожащей рукой по волосам.

— Не могу поверить, что сделала это здесь.

— Эй, — Эйдан убрал мои руки, когда я судорожно пыталась просунуть пуговицы в петли рубашки, и спокойно ее застегнул, — мы потеряли голову на мгновение. Не кори себя за это.

Я заставила себя встретиться с Эйданом взглядом.

— Это все? Мы потеряли голову на мгновение?

Эйдан поправил рубашку и прижался к моим губам.

— Нет, — прошептал он в мой припухший рот. — Это не конец, Пикси. Сильвия сегодня вечером будет со своим отцом, поэтому я буду свободен. Хочу, чтобы ты была со мной.

Мой пульс участился при этой мысли, от волнения внизу живота все сжалось.

— Хорошо.

— Никаких недомолвок. — Его глаза пылали решимостью. — Сегодня вечером — ты в моей постели. Я собираюсь заниматься с тобой любовью, и трахать тебя снова и снова, пока каждая мышца в твоем теле не заболит.

Из меня вырвался стон, и я прикусила губу, чтобы остановить звук, но контролировать влажность между ног не могла.

Удовлетворенный моим невербальным ответом, Эйдан сделал неохотный шаг назад и, пока собирала свои вещи в рюкзак, чувствовала на себе его взгляд. Я поправила костюм Питера Пэна, желая, чтобы здесь оказалось зеркало.

— У меня же нет следов от щетины на щеке, правда?

Эйдан покачал головой, ухмыляясь.

— Нет. Но завтра они будут у тебя между бедер.

Возбуждение взорвалось между ног и в груди, и я почувствовала, как мгновенно затвердели соски. На щеках появился румянец.

— Иисус, — вздохнула я. — Я сейчас иду к детям... ты не мог обождать, и не говорить что-то подобное?

От моей реакции Эйдан рассмеялся и открыл дверь ванной.

— Никто кроме меня не узнает, что ты влажная. И, мне нравится, что ты возбудилась.

— Откуда ты знаешь, что я?.. — возразила я, пытаясь немного противостоять ему. — А ты разве нет?

— Ну, ты узнаешь это сегодня вечером. — И пробормотал в сторону: — А Пикси знает, как играть.