Unknown

Весна опять была странная для человека из Европы. Снег не таял, как я привык, с ручьями и разливом рек, просто испарялся, сублимировался в сухом воздухе, как в учебнике по теплофизике. Там, на Дальнем Востоке, ведь и разливы рек не весной, а к середине лета, когда растает снег на вершинах Станового хребта и других гор. Но, наконец, весна прошла. Я в мае еще раз съездил в командировку вниз по Амуру. Ехал на пассажирском пароходе американского типа, то есть, с одним колесом в корме. Видно, посудина доживала еще с дореволюционных времен. Впрочем, ведь и вагоны на местных поездах были словно из фильма о Гражданской войне.

Так вот, стою я на палубе, курю, а по реке мимо нас вдруг проносится что-то такое, что я никогда не видал да и разглядеть не успел. Потом мне пояснили, что это новый китайский бронекатер из недавно купленных в ФРГ. Я вспомнил все наши анекдоты о китайцах, мол, «Танки пустим в середине фронта. – Что, все сразу? – Нет, сначала один, а потом второй». Подумал, что мы, видимо, несколько недооцениваем своего восточного соседа.

Но вот настало лето и в середине июня мы получили, наконец, мою «вольную», бумагу из Штаба Тыла, отпускающую меня в гражданскую жизнь. Вета со вкусом вспоминала, как увидела в окно идущую в их сторону странную фигуру в майке и джинсах, размахивающую руками, как мельница крыльями. Это был я, шел к Мосесовым возвестить о своей предстоящей свободе. Ну, и о предстоящем и им отъезде.

Но пришлось снова надевать китель. Мне нужно было сдавать дела. Частью по приходу и расходу наших топлива, масел и смазок, с этим я легко справился. Частью надо было сдать новому командиру, недавно заменившему майора старлею Володе Слынько оружие части, пистолеты офицеров и карабины Симонова наших ВОХРов и резерва, тут тоже проблем не было. А вот вся числившаяся на мне секретная и особенно мобилизационная документация, занимавшая огромный трофейный японский сейф на шарах-колесах, сводила с ума. Все же надо извлечь, проверить и отметить по списку, потом уложить назад. И делал я это два раза – сначала в одиночку, сбиваясь и начиная смотреть снова, потом уже вместе с командиром и секретаршей Раей. Ну, наконец, закончили. Выписал я сам себе проездные документы, погладил в последний раз свой пистолет Макарова N^o АЗ-1581, собрал чемодан, отгулял отвальную с боевыми товарищами, простился с Мосесовыми и Бабой Химой и уехал в Благовещенск покупать авиабилет. Главная моя покупка этих двух лет холодильник уже уехал малой скоростью в Москву.

Остановился у Володиной Лены вместе с самим Володей, приехавшим к ней на несколько дней. С утра бежал к авиакассе, узнавал, что билетов и сегодня нету и шел купаться на Амур с видом на Хэйхэ и громадный, выше домов на набережной портрет Председателя Мао. Лето, все летят в отпуска в Европу. Но что же делать, все-таки? Выручила меня Лена. Она была, как я понимаю, большим авторитетом в городе среди бухгалтеров и по своим связям устроила мне записку в кассу от погрануправления. Пошел я, все так же в джинсиках, в кассу, снова стал в очередь. За мной стоял парень в лейтенантских погонах, мой, как оказалось, коллега-двухгодичник. Разговорились. Ну, о чем могут говорить два интеллигента в очереди? Правильно, начали ругать Начальников. Тем временем моя очередь подошла, я заглянул в кассу и сказал, что у меня есть броня, пусть посмотрят. «От кого?» - «От Комитета Государственной Безопасности». Тут я взглянул назад и увидел, что моему собеседнику не совсем хорошо. Пришлось объяснять ему, что броня-то от погранцов и устроили ее мне по знакомству, а в джинсах и майке потому, что демобилизовался.

Поблагодарил я Лену, обнялся с Володей и поехал в аэропорт. Кулькова я больше и не видел, хотя пытался найти. Мне как-то смутно, на уровне слухов сообщали потом, что он без ведома своего командира уезжал в Москву, запропал там на пару месяцев и пришлось за ним посылать офицера из части, чтобы вернуть. Так и не знаю, что с ним сталось, хоть и хотел бы знать. Я же сел в московский самолет и отправился на Волю. Помнится, что где-то по трассе после бесконечных гор и тайги начали показываться внизу какие-то большие разливы воды. Я долго гадал, что же это такое, но вдруг эти разводы соединились вместе и я понял, что мы летим над Братском и его плотиной, а то всё были заливы водохранилища.

Рядом со мной сидел курсант. Мы разговорились. Парень оказался именно, что «военная косточка», генеральский сын, который учится в столице в одном из престижных военных училищ. Он возвращался из отпуска к себе в заведение. Красивый, очень подтянутый и вежливый мальчик. Ну, должны же быть и такие! Он мне очень понравился, мы с ним так и проговорили до самого Домодедова.