Unknown

Весна и лето Семнадцатого были для Александра Дмитриевича, как и для всех российских демократов, временем счастливой приобщенности к вращению Вселенной, вроде как для той же части населения в наше время 91 год с январских демонстраций в поддержку свободной Литвы и до декабрьского похмелья после Пущи. Опять сверну в сторону, никак не могу удержаться от фактов личной биографии. В этом самом декабре я уже работал в одной сибирской нефтедобывающей компании советником президента по нефтепереработке и газовым делам. Рабочее место мое было в Москве, но в штаб-квартире в Нижневартовске я проводил половину времени. И вот захожу я в кабинет шефа, а он и говорит мне человеческим голосом: "В городе, - говорит, - в Ачинске собирается совещание всех нефтяников Сибири: и добычников, и транспортников, и переработчиков. Я, - говорит, - ехать сейчас не могу - так что это по твоей части. Лети туда, все слушай, ничего не подписывай". Ну, с удовольствием, старых-то знакомых повидать. Попадаю в Ачинск, это в Красноярском крае чисто такой промышленный городок с алюминиевым, цементным да нефтеперерабатывающим заводами и больше ни с чем, типа пейзажа для действия детективов Юлии Латыниной. Снежок, не особенно холодно, приличный номер в заводской гостинице, приятели с разных этапов моей биографии, плюс сибирское гостеприимство. В смысле, на холяву кормят на убой и подливают до изумления, никак не скажешь, что в стране кризис. А окружающей средой нас не испугаешь, не в Швейцарии жизнь прожили, да и то, помню, разок на станции Беллинцона серный запашок был... . Но это все-таки в другой раз.

Так вот, в Ачинске тогда так мы под пельмени с ребятами набеседовались - не помню, как и заснул. А утром просыпаюсь, включаю телик - а там диктор Последние Известия заканчивает. "И столица, - говорит, - нашей страны будет город-герой Менск". Указкой при этом тычет где-то между Москвой и Брестом. "Все! - думаю, - правду жена пугала, мол, скоро до розовых слонов допьешься. Настал час! Пора медицине сдаваться". Как-то я все-таки оделся и вниз, в буфетную, где уже народ у закуски сгрудился. "Мужики! - говорю, - тут мне по-пьяни такое помстилось, не вышепчешь!". Слава Богу, успокоили меня, что это не у меня крыша-то поехала, отошел я как-то и даже решение о завязке отменил. Так что позавтракали тоже лихо, до часу утра, как одна знакомая журналистка говаривала.