Unknown

Да, надо признать, спел Фэш что надо. Они с Дианой исполнили необычайно грустную песню на неизвестном Василисе мелодичном языке, похожем на французский, а может, испанский… Песня явно была о любви, судя по одухотворенному и немного глупому выражению их лиц, особенно у Фэша. Василиса поймала себя на мысли, что слушает затаив дыхание — хорошо, что мальчишка этого не видел, — точно бы потом издевался.

Зазвучала красивая, нежная музыка, будто зазвенели колокольчики на ветру.

— Ладно, я пойду к зрителям, — заволновалась Диана. — Главное, запомни: как только выйдешь на край площадки, вспомни мелодию, под которую будешь танцевать, и она тут же зазвучит. Видишь, все просто. Да и не переживай! Просто выступи — и все.

Василиса передернула плечами: говорить уже не могла от волнения.

Тут же, перебивая мягкую, хрустальную мелодию, ударили барабаны — зачастили дробью.

Диана еще раз ободряюще кивнула Василисе и упорхнула.

Фир в голубом одеянии, с белыми, словно из искрящегося льда крыльями, завис над сценой и объявил открытие тринадцатой части праздничного вечера. После долгой и витиеватой вступительной речи, где возносились заслуги победителей-танцоров прошлогодних Чарований, вновь ударили барабаны и тут же смолкли.

— Василиса Огнева! Танец с лентой!

Мурашки последний раз пробежали по ее спине и пропали.

Василиса глубоко вздохнула, выпрямилась, крепче сжала палочку с намотанной на локоть лентой и вышла на прозрачный серебристо-серый пол.

По краям площадки горели огни, мягким светом озаряя пространство сцены. Множество фей и фиров расселись на ветках, а некоторые зависли в воздухе. На самом верху возвышалась королевская лоджия для почетных гостей. Среди разноцветной толпы Василиса увидела двоих, мгновенно бросавшихся в глаза: слепяще-белую и мерцающе-черную фигуры, причем последняя была весьма широкоплечей.

Василиса еще раз вздохнула и закрыла глаза.

И тогда зазвучала мелодия — марш из «Щелкунчика», — та самая, что Ольга Михайловна подобрала Василисе для выступления в летнем лагере.

«Эти зрители — просто игрушки, — решительно сказала себе Василиса, чтобы расслабиться. Она всегда так настраивалась. — Я буду выступать перед своими любимыми, старыми игрушками».

Василиса взмахнула часовой стрелой, и лента змейкой метнулась в сторону, оставляя за собой серебристо-синий зигзаг. Повинуясь ритму музыки, девочка упала на колено и сделала переворот — лента послушно прокрутилась вслед.

Волнение привычно отступило, Василиса окунулась в знакомую стихию, где каждое движение дарило ей радость правильно исполненного элемента. Она любила гимнастику больше всего на свете, любила свою программу, любила танцевать с лентой, просто любила танцевать.

Василиса носилась по площадке, исполняя пируэт за пируэтом, прогибаясь в мостик, вращаясь на одной ноге и совершая сложные прыжки. Лента охотно подчинялась ее уверенной руке, скручиваясь во всевозможные зигзаги, восьмерки и спирали.

Вот гимнастка с силой подкинула стрелу, сделала переворот на одной ноге и тут же поймала снаряд на лету, пустив ленту широким зигзагом. Зрители восторженно взревели и захлопали в ладоши. На миг Василисе показалось, что она выступает на обычных соревнованиях и это знакомые ребята приветственно выкрикивают ее имя в общем гуле толпы, а не все эти феи с фирами.

И вот — коронный элемент номера. Василиса высоко подняла руку со стрелой и, пустив ленту по кругу, быстро-быстро завращалась на одной ноге, вторую идеально выпрямив вверх. Это был самый сложный элемент ее выступления и потому требовал полного сосредоточения.

Лента вновь заплясала вокруг гимнастки, извилась и запрыгала — то бросалась в сторону сверкающей молнией, то шла вокруг плавной линией, то сворачивалась мелкими кольцами.

И вот последние аккорды знаменитого марша. Василиса закрутила ленту в кольцо, прыгнула в него же и изо всех сил подкинула стрелу. Пока лента описывала плавную дугу в воздухе, гимнастка сделала три изящных кувырка. Па-бам! Осталось лишь поймать стрелу и тут же замереть с улыбкой на губах, сильно прогнувшись в мостик.

Феи взвились в воздух и подняли свои часовые стрелы в приветственном крике — по-видимому, так они выражали свое одобрение.

Василиса была счастлива. Эх, видела бы это выступление Ольга Михайловна! Ее ученица не совершила ни единой ошибки.

* * *

— Ты опять меня удивила! — В комнатку, словно вихрь, ворвалась Диана. — Что ты вытворяла с лентой, невероятно! Такие танцы популярны на Остале?

— Ну, это не совсем танец, — ответила Василиса, все еще смущенная аплодисментами восхищенных зрителей. — Это художественная гимнастика… Спасибо за стрелу.

— Красиво, — кивнула Диана, принимая часовую стрелу назад и вмиг закручивая браслетом на правой руке. — Научишь меня как-нибудь… Особенно тому перевороту с одной ногой.

— Хорошо.

— А мне понравилась твоя часовая стрела. — Василиса, не удержавшись, кинула взгляд на правое запястье Дианы. — Такая легкая, удобная, я даже не ожидала.