Unknown

- Уже месяц, Станислав Владимирович, идет война с Германией, - ответил на мой непроизнесенный вопрос Павел Иванович. – Много войск собрали наши противники, но и мы пока даем им отпор. Территорий потеряли немного, первую неделю пятились, а сейчас крепко стали на позициях, оборудовали оборонительные рубежи.

- А наши союзники?

- Франция отбивается от германцев. Великобритания готовится направить в помощь Франции экспедиционный корпус. Скажу так, пока ни одна из сторона не завладела стратегической инициативой.

- Значит, нам помогать союзники не намерены.

- Откуда такой пессимизм, Станислав Владимирович? – удивился Синицын.

- Союзникам выгодно, чтобы Россия и Германия истрепали свои армии, убили побольше своих солдат, ослабли экономически. Тогда влияние в Европе этих двух держав снизится, и можно будет им диктовать свои условия жизни.

- Много времени вы провели вдали от России, Станислав Владимирович, - покачал головой Терехов, - здесь многое изменилось. – Надо с вами провести разъяснительную беседу.

- Не буду вам мешать в этом, - поднялся из-за стола Павел Иванович, - честь имею, служба.

Проводив полковника, вновь присели к столу.

- А вы в своем репертуаре, Станислав Владимирович, - улыбаясь, сказал Терехов.

- О чём вы, Александр Петрович.

- Да о последнем вашем докладе с фотографиями. Как к вам попал секретный документ? Его видели всего несколько человек, а потом он неизвестным образом исчез из закрытого сейфа. Все помещения Генерального штаба обыскали, но безуспешно.

- Помощник военного атташе Франции Леклерк некоторое время владел этим документом, пока не оказался в объятиях очень любопытной особы.

- Леклерк? Лучший друг полковника Петрова?

- Чей он друг я не знаю, а папку у него похитила девушка.

- К вам папка попала совершенно случайно, я так полагаю, - с иронией заметил Терехов. – Кстати, о Леклерке надо рассказать полковнику Синицыну, у него к французу множество вопросов. И где находится оригинал документа?

- В надежном месте. Вы лучше расскажите, что сейчас в России происходит? Как чувствуют себя ваша жена и дочь в Японии? Не сбежал в действующую армию сын?

Это нужно было видеть. Терехов смотрел на меня удивленными глазами с открытым ртом. Мои слова несказанно удивили Александра Петровича, просто-таки поразили его в самое сердце.

- Слава Богу, все живы и здоровы. А сына я услал на Кавказ, там не так активно воюют турки. Откуда обо мне сведения получили?

- Я лучше промолчу об источнике. После последней нашей, странной по содержанию, встречи я вынужден был искать причины вашего, извините, неадекватного поведения. Указания и распоряжения, направляемые мне, вызывали много вопросов. Мне даже казалось, что отдавали их не вы.

- Потому-то, отослав мне через Леманна план, перекрыли все каналы связи?

- А что прикажете было делать?

- Правильно сделали. Сейчас я могу вам поведать многое. Полтора года назад, для координации совместных действий, мне в помощники, против моей воли, назначили британца майора Маккензи и француза капитана Фуко. Отказаться от этих кандидатур не мог, наш император Михаил издал специальный секретный указ.

- Который стал известен начальнику германской разведки.

- Обижаете, Станислав Владимирович, камергер императора Вилли, спускаясь по лестнице Зимнего дворца, оступился, да так неудачно, что сломал себе шею. Заметьте, рядом находился император, и еще несколько сановных особ. Все согласились, что произошел досадный несчастный случай. Мы немного отвлеклись.

Так вот, француз и британец не помогали мне, а больше мешали работе. Особенно они пытались получить доступ к личным делам моей закордонной агентуры. Надо отметить, что с информацией они работать умели хорошо. Сволочь Маккензи смог докопаться и вычислить в Голландии  давно внедренного нашего агента. К счастью, агент успел подать сигнал о провале, и бесследно исчез вместе с семьей. Только через три месяца он подал весточку из Канады. Фуко и Маккензи, что называется, стали рыть землю, требуя предоставить в их распоряжение всю информацию, накопленную по Германии. Я всячески пытался отбиваться от их назойливых требований, ходил на прием к руководству Генерального штаба. Однако начальство разводило руками, ссылаясь на Указ императора.

Тогда я стал саботировать совместное сотрудничество, не явно, а исподволь. Затягивал сроки исполнения распоряжений, передавал «помощникам», на ознакомление малозначащие документы. Но я сделал главное, я уничтожил все личные дела своей агентуры, а личные дела офицеров, работающих за границей, упрятал так, что никто без меня найти не сможет. А я никому говорить не собираюсь, лучше язык себе откушу, если потребуется.

- Так это благодаря Маккензи я угодил в немилость к контрразведчикам Великобритании? Они так расстроились, что услали меня под конвоем в Аргентину.