Unknown

Занимаемые позиции корпус сдал частям вновь сформированной 9-й армии. По таким дорогам в хорошую погоду передвигаться проблематично, а когда лежат снега выше пояса, то нереально вообще. Но приказ есть приказ, его надлежит исполнять. Скорость передвижения передовых походных колон нашего корпуса был невысок. Приходилось в прямом смысле протаптывать дорогу, ее расчисткой никто не занимался. Деревеньки, находящиеся в стороне от дороги, казались вымершими, даже собаки не лаяли, а может из-за высоких сугробов просто звуки не долетали. Разместиться на постой негде, приходилось ночевать в палатках. Ладно бы только снег, так еще и морозец по вечерам крепчал основательно. По мере приближения к холмистой и горной местности усилились ветры, прибирающие да самых костей. Это меня, одетого в теплое, толстое зимнее белье, ветерок достает, а что говорить о солдатах? Каждый вечер начальник санитарной роты докладывал о многочисленных случаях обморожения. Не завидовал я артиллеристам, им помимо заботы о солдатах, надо беспокоиться о лошадях. Падут животные, доведется людям впрягаться в лямки, буксировать орудия.

После тяжелого и изнурительного перехода корпус сосредоточился в деревне Заречье, у подножья Нижних Бескид.

Наш отдел разместился в трех верстах от основных сил армии в маетке сбежавшего австрийца. Удивительно, но слуги остались на месте. Видно, хозяин, покидая свою собственность, отдал соответствующее распоряжение.

Наконец-то нам удалось отогреться как следует. С разрешения подполковника Волкова, я, так сказать, влился в коллектив отдела. Проще говоря, организовал нехитрый ужин с употреблением коньяка, пара бутылок которого болтались в моем кофре. Пришлось у слуг маетка прикупить провизии, не грабители мы, в конце концов. Хорошо пожаренная говядина, свиные колбаски с солеными огурчиками и грибочками, сметались со стола быстро. Не скажу, что в пути мы голодали, но покушать в тепле, в спокойной обстановке - удовольствие неописуемое.

- Капитан, а вы не находите, что заедать коньяк огурцами и грибами моветон, - скривился прапорщик Шереметьев, но тем не менее коньяк употребил и хрустел огурцом. – Так делают только сиволапые крестьяне и невоспитанные офицеры.

- Помилуйте, Аркадий Всеволодович, мы на войне, сейчас не до гастрономических изысков, - ответил я прапорщику, не обратив внимания на его колкость, ведь Волков разрешил общение без чинов. – Лимоны однозначно бы замерзли в пути. Или вы любите мороженные цитрусовые?

- Все должно быть чинно и благородно, несмотря ни на что, война - не повод отступления от принятых правил. А если вы допускаете подобные вольности по отношению к своим коллегам, то это может свидетельствовать о низком уровне вашей личной культуры.

Сидевшие за столом офицеры недоуменно переглянулись. Волков поморщился, словно у него заболели зубы.

- Прапорщик, эта военная кампания у вас первая? - поинтересовался я, разливая остатки коньяка по рюмкам.

- Первая. Но это не дает вам право унижать нас своим невниманием к традициям.

- Упаси Боже, и в мыслях не было кого-то унизить, если вы приняли мои скромные угощения унижением, то прошу меня извинить. В следующий раз, специально для вас припасу лимон.

- Да, как вы смеете, мужлан, мне, графу, такое говорить?! – вспылил Шереметьев.

- Смею, потому-что я тоже ношу графский титул.

- А если я вас вызову на дуэль? Не струсите?

- Не советую. Стреляю я лучше вас со всех видов оружия. Бой на саблях и шашках у меня исконные казаки редко выигрывали. Без оружия драться вы не станете, да, и шансов у вас против меня никаких. Я вас просто убью, за два-три удара сердца. Оно вам надо? Живите и радуйтесь. Вы уже не юнкер училища, вы офицер оперативного отдела корпуса, пожалуйста, соответствуйте. Детство осталось в Санкт-Петербурге, здесь война, грязь и кровь. Не дай Бог, вам оказаться под серьезным артиллерийским обстрелом, когда на вас сверху падает земля и куски человеческих тел. Тогда точно из вашей головы выветрятся все эти ненужные мысли.

- Можно подумать, вы все это видели и испытали.

- Вы, Аркадий Всеволодович, еще в гимназии счету учились, а я воевал с японцами, командуя батареей. Все перечисленное видел своими глазами.

- Где же в таком случае ваши награды, если вы такой герой?

- Оставил в столице. Они мне здесь не нужны.

- Господа, давайте сменим тему, - предложил подполковник. – Нам надо подумать, как организовать работу отдела в сложных погодных условиях.

- Я носа не покажу на улице, - заявил прапорщик, - пока не спадут морозы. – У меня на лице кожа нежная, и так шелушиться начала.

- Вашему рапорту о переводе я дал ход, не сегодня-завтра, вас отзовут в Управление фронта, вы этого добивались, такая возможность подвернулась.

- Хочу, чтобы капитан дал мне урок фехтования, - капризно произнес Шереметьев.

- У нас Аркадий Всеволодович, учебного оружия в наличии не имеется, а боевое я применяю только по прямому предназначению. Прошу вас успокоиться, и больше к этому вопросу не возвращаться, - спокойным тоном я попросил Шереметьева.