Unknown

-Не сердись на меня, прошу, -взмолилась мать. -У тебя есть право ненавидеть меня после всего, но, доченька, ты единственная, для кого я живу. Ты должна меня понять, ведь то же самое, наверняка, твое сердце чувствует к Белле. Она ведь стала для тебя спасительным лучиком в безрадостном браке! Дети меняют людей, как и она, дав вам с Сандером шанс быть идеальной семьей, верно?

Ах, если бы кто -то сумел заглянуть в душу Анжелики, то он бы ужаснулся тому, что там творилось. Не душа, а кровавое месиво, в которое постоянно вонзали безжалостно острие ножа, напоминая о браке или любви, а Жиральд Ларош своим возвращением окончательно добил ее.

-Да, мама, ты права, -кивнула Анжелика. -Дети влияют на развитие отношений между супругами, и пусть не я ее родила, но она для меня смысл сохранения нашей семьи. Я не представляю иногда, как раньше жила без ее невинной улыбки или молочного запаха.

Наверное, это самая главная правда в жизни Анжелики, и в этом она никогда не разочаруются, ибо Белла заставила улыбку часто появляться на лице Лике. Двухлетняя худенькая девочка с огромными испуганными карими глазами, как у отца, покорила Анжелику с первого взгляда.

Вышедший из палаты врач, которого они ожидали больше часа, так как он вел важный разговор с каким -то больным, не удивился, застав двух заплаканных женщин.

Он хмуро посмотрел на них - это был кучерявый полный мужчина с причудливо закрученными бакенбардами и пронзительным пытливым взором, словно проникающим под кожу.

-Вы можете пройти туда, -деловито сообщил он, указывая пальцем на белую дверь слева, куда они немедленно отправились.

Довольно-таки маленький чистенький кабинет, обставленный разными медицинскими приборами и бежевой мебелью. Доктор, сев в кожаное кресло напротив, взял листок и быстро что-то написал, положив потом бумажку в раздвинутый ящик стола.

-Меня зовут Эжен Бувуа, главный врач этой больницы, -представился он, надевая очки, сразу изменившись во внешности, приобретя серьезное выражение. -Итак, вас интересует пациент Рейн Новик?

-Что с моим отцом?

-Как мой муж?

Их вопросы вылетели одновременно, от чего мать и дочь переглянулись, мысленно пообещав друг другу бороться с предстоящими трудностями, несмотря ни на что.

-Состояние, действительно, весьма тяжелое, -не обратив внимание, произнес Эжен. -У вашего отца и мужа сломалось ребро из -за сильнейшего удара вследствие аварии, но осколок застрял в левом легком, то есть, по -другому, это проникающее ранение с повреждением пристеночной плевры и органов грудной полости. Она требует специальной операции. Мы остановили процесс заражение и развития пневмоторакса, но это временно, буквально на двенадцать часов. Ему нужна срочная операция, в противном случае кровотечение усилится и...

-Почему вы ничего не делаете тогда? -не выдержала Анжелика и чуть повысила голос. Страх за отца овладел ею, как и плохое предчувствие, растущее внутри. -Вы говорите, что это необходимо, а сами бездействуете.

Мужчина задумчиво обвел ее взглядом, останавливаясь на влажных волосах и мокрой одежде, прежде чем предложить:

-Во избежания заболевания, я советую вам снять вашу куртку, а лучше поехать домой и переодеться.

-Со мной все в порядке, -тоном, не терпящим продолжения дискуссии на эту тему, заявила Анжелика. -Почему вы не торопитесь? Если надо оперировать, так выполните свою работу. На кону человеческая жизнь!

-Вы не понимаете, -укоризненно заметил Эжен. -Операция очень серьезная, провести ее должен хирург, проделывающий такие манипуляции..

-Деньги не имеют значение, - перебила его Анжелика, и врач устало закатил глаза, всем видом показывая, что ему трудно разговаривать, когда в смысл его фраз не вникают, а выдвигают собственные версии. Она замолчала, подавляя подступившее раздражение.

-Дело не в финансах, -терпеливо пояснил Эжен. -Во Франции, по моему мнению, всего лишь несколько хирургов -виртуозов, проводящие подобные операции в день по несколько раз. Я созвонился со своим коллегой из Страсбурга, месье Кристианом Кобалье, но он улетел в Швейцарию, поэтому у меня остался только один лучший вариант.

-Какой? -Непонятные дрожь охватила Лику. Она списала ее на холод, исходивший от мокрых вещей, и погрузилась полностью в разговор с доктором, страшась наихудших предположений.

-Вам, кстати, повезло, так как он сейчас в нашем городе. Если он будет оперировать вашего отца, то все будет выполнено блестяще. Поверьте, он профессионал в таких делах, к тому же он ведущий торакальный хирург Европы. Жиральд Ларош, к моему удивлению, согласился с первого раза оказать помощь нашей больнице, в частности вашему отцу.

Жиральд — имя наваждение, имя преследователь, имя, наводящее на нее страх и желание. Разве могло быть иначе? Она, прекрасно зная, кто является знаменитым хирургом во Франции, чья фамилия стоит первая в списке, продолжала полагать, что хоть в этом случае ее подозрения будут беспочвенны.