Unknown

Они втроем сидели за столиком для пикника в кружевной полуденной тени раскидистого каштана. Стол, один из полудюжины, окружавших пустую цементную танцплощадку за летним кафе на улице «Маяк», был завален скомканной вощеной бумагой от холодных закусок, которые они заказали в темной тесной кухне внутри. Кавказская девочка лет одиннадцати осторожно вышла из обшарпанной сетчатой двери кафе, держа за длинные шеи две бутылки пива, и села по одной перед каждым из двух мужчин за столом. Полувзрослая дворняга последовала за ней из кафе, ее ногти на ногах стучали по цементной поверхности дворика, когда она поплелась за ней к углу здания, где деревья затеняли водопроводный кран, который она включила, позволив собаке пить из потрепанной алюминиевой кастрюли. Мужчины сидели по одну сторону стола, лицом к женщине. Младший из них говорил очень мало в трехстороннем разговоре, который чередовался между казахским и русским. Он был худ и одет в спортивную куртку из парусины спортивного покроя и бежевые брюки. У него были светло-каштановые волосы, подстриженные машинкой стилистом. Его глаза были скрыты за модными солнцезащитными очками с отражающими стеклами, и одна нога нервно подпрыгивала под столом, когда он слушал, складывая, разворачивая и формуя бумажную салфетку. Время от времени он поглядывал то на одного, то на другого из своих товарищей. Его звали Темирхан Маскаев. Ринат Салимов был немного старше, возможно, ему было под сорок. В его чертах была кровь кочевников из северного Казахстана. Мужественности ему придавала длинная верхняя губа с черными усами, темные прищуренные глаза и густые прямые черные волосы, хорошо уложенные специалистом-парикмахером. Ладонью он вытер горлышко потной бутылки и сделал глоток пива. Дана Громова поигрывала золотой зажигалкой.

– Мы должны были остаться дома, - сказал Салимов.

- У слишком многих людей был этот номер, - сказала Громова.

- Нам не нужно было отвечать на этот чертов звонок. – упирал Ринат.

- Номера можно проследить до их адресов. Нам безопаснее сидеть здесь. Кроме того, теперь все готово. Все дело в том, чтобы доставить посылку Клейменову, а потом улететь.

- Ты все время это повторяешь, - сказал Салимов. - Выбраться из страны может оказаться не так-то просто.

- Это не проблема. - вмешался Маскаев. - Нет проблем. Салимов, не глядя на Маскаева, сделал еще один глоток пива.

- Мне не нравится эта сделка. У нас не было времени проверить его, как следовало бы. Это кажется неправильным.

- Я согласна, Ринат. - заметила Дана. Она устала, и это было заметно. - Но время на исходе. Вы видели, что случилось с Кулиевым. Вы сказали, что Алексей помогал вам раньше. Мы должны доверять ему. Теперь тебе что-то не нравится. Я не могу этого понять.

Дана сдвинула темные очки на лоб и потерла ноющие глаза руками. Она не высыпалась с времени той ночной стрельбы в доме у озера в Самаре. Расставание с Павлом в ту ночь было пугающим и болезненным. Они не могли быть уверены, когда, если вообще когда-нибудь, увидят друг друга снова.

После стрельбы им пришлось предположить худшее. Дана исчезла из поля зрения Салимова, и в течение следующих нескольких дней четверо из их людей были убиты или арестованы, поскольку ФСБ и «Арыстан» действовали в своих странах на основе информации, которая была собрана в доме у озера. Еще двое других людей из организации бежали в Казахстан. Теперь в России остались только она сама, Салимов, Маскаев − которого прислали из Казахстана, чтобы вывезти их − и Павел. Разумеется, аресты и убийства членов РКО производились в полной тайне. Небольшое число задействованных сотрудников ФСБ использовали казахских коллег в России в качестве наводчиков в тайной совместной операции, которая сама по себе стала законной. Скорее всего, они арестовали всех остальных. Кроме одного.