Unknown

Если вы посмотрите исторические зарисовки или портреты, то заметите – в большинстве эпох мода, даже значительно отличающаяся от нынешней – сохраняет и некий логичный стиль, и определенную душевную гармонию. Вот король в камзоле с шелковыми рукавами, с кулоном на шее, а вот птичница в немарком и без затей костюме. Но мода эпохи НЭПа (в интернете можно найти немало фотографий) – производит совершенно особое впечатление. Эти модистки, в них есть что-то общее, весьма мрачное. Чепцы вкупе с короткими, обтекающими прическами, платья без лишних выступающих частей, посадкой больше похожие на узко-утилитарные безрукавки или плащи. И… мрачные лица настолько, что вкупе с этой одеждой даже немного черной туши около глаз – дает впечатление жуткого мрачного боевого раскраса. Потому что… так и есть. Модницы, даже другого вида души, пытались угодить сверхсознательно «элите», копируя энергетику и то, что элита считала хорошим. И такая мода ни что иное, как боевые облачения разбойника, собравшегося на дело. Теперь темный герой стремится - «перехозяйствовать» других на данной территории, пересобрать имеющийся рисунок эмпатии побольше в свою пользу, а поменьше – другим. Ведь теперь герой живет в мире, где многие тоже стремятся при малейшей возможности «урвать» свою долю причастности. Я на дискотеке. Рядом со мной стоит какая-то девушка – темный герой этого подвида. Я создаю сильную тягу чувств – показывающую, что вот это место на дискотеке мне очень, очень понравилось. Вот бы мне туда присесть! Это было создано непосредственно в ауре, я не пошевельнулся и не сказал ни слова – но девушка тут же бросается к этому месту и начинает сворачивать мягкую подстилку, чтобы я туда не сел. Таковы деяния хозяйствующих темных героев пятого подвида. Они оценивают территорию эмоциональных представлений, и пытаются житейским совершенством (манипуляцией добротностями) обеспечить себе побольше причастности, а другим поменьше. Это попытка «просечь» ситуацию, смекнуть, и доступными житейскими совершенствами совершить подтасовки. Поэтому все герои на этапе сохранения полны изворотливой хитростью.

Такова же и энегетика фотографий эпохи НЭПа. Угрожающие хитрости и манипуляции. Своими возможностями житейского совершенства переделать в свою пользу побольше, а уступить или дать перехозяйствовать другим – поменьше. Именно это и создает мрачную атмосферу угрозы атаки из тени, или внезапного грабежа, разбоя житейским совершенством. Вот девушка сидит перед печкой, греется, масштаб причастностей все меньше, и неосознанно, но многозначительно показывает – тут железные детали, горячие угли – смотрите у меня! А вот мужчина, стоит опершись о топор, не спеша покуривая. Направления его мрачных мыслей ясны – топор добротен, если что… Здесь, конечно, следует заметить – обобщать чрезмерно не стоит. Ясно, что во времена НЭПа, так же как и во все другие времена присутствовали личности самых разных типов душ и разной гармонии. Просто культура, направление, считавшиеся престижным, «официальным» – задавало направление и исподволь навязывало энергетические порывы и стремления. И не темный герой – если и будет перенимать данную энергетику, то лишь внешней модой, его деяния останутся собственными. Но гордыня на данном слое – при активации подобия будет расти, и влиять на любые типы личностей. И опять же, грехи грехам – рознь. Один герой – мягкое сворачивает, чтобы другому сидеть было неудобно. А другой – ловушку с острыми кольями строит, на пути к своему логову. И последствия для души, знаете ли, разные!

Как вы помните, причастность логически пересекается с понятием удача. Поэтому если такой герой идет в разбойники, то это джентльмен удачи, темная причастность гарантирует ему всю причастность и всю удачу. Удача – это «наше все» для разбойничьих банд. И вот уже атаманша грустно констатирует – похоже, удача от нас отвернулась, бандит сокрушается: нет форту. И теперь выбор – либо они сворачивают темные стремления, либо атаманша говорит: «Несмотря на то, что удача от нас отвернулась, я переломлю нашу злую судьбу!» То есть насколько они будут сопротивляться светлой блокировке. В древние времена народ стихийно выдумал очень неплохую тактику борьбы с такими разбойниками в случаях, когда федеральные войска не могли быстро прийти на помощь по каким-либо причинам. Крестьяне – отводят стада по тайным заимкам, деньги – зарывают. Еду – прячут. Приходят разбойники – а причастными быть особо уже и не к чему. Удача не улыбнулась добротной добычей. И большинство джентльменов удачи все же просто отходило, не трогая местных. Многие из них понимали, одно дело – воровать, а совсем другое дело – убивать, причем ради самого убийства. Это уже адом пахнет. Но некоторые говорили – что ж, а мы пойдем до конца – не можем быть причастны к грабежу – будем причастны к поджогам и убийствам. Естественно, степень душевной деградации несравнима в этих двух случаях.