Unknown

Он сидит в кресле, запрокинув голову и закрыв глаза. Осторожно и в абсолютной тишине я выхожу на балкон.

Арес выглядит таким красивым с закрытыми глазами, он выглядит почти невинным. Его длинные ноги вытянуты перед ним, в одной руке он держит свой стакан виски, а другой быстро регулирует свою выдающуюся эрекцию. Он убирает руку с расстроенным видом. Очевидно, он пытается успокоить своего маленького друга, подышав свежим воздухом, но это, кажется, не работает. На моих губах появляется победная улыбка.

Так что ты не застрахована от моих попыток соблазнения.

У меня есть ты, греческий Бог.

Я сглатывю, когда Арес открывает глаза и выпрямляет голову, чтобы посмотреть на меня, я не могу избавиться от глупой победоносной улыбки, и он, кажется, замечает.

- Почему я не удивлен, увидев тебя здесь? - он выпрямляется в кресле.

Я хихикаю, - Подышать свежим воздухом?

Арес проводит рукой по подбородку. -Ты думаешь, я такой из-за тебя?

Я скрещиваю руки на груди.

- Почему ты так уверенна? Может быть, я целовал там красивую девушку, - он указывает на комнату свечей позади меня, -она оставила меня вот так.

Его ответ не влияет на мою улыбку.

- Я уверена в этом из-за того, как ты сейчас на меня смотришь.

Арес встает, и мое мужество пошатывается.

- А как я смотрю на тебя?

- Как будто ты был в секунде от того, чтобы потерять контроль и поцеловать меня.

Арес смеется своим хриплым мужским смехом, который звучит так сексуально. Может быть, все дело в алкоголе.

- Ты так думаешь?

Я толкаю его, и он падает в кресло. Эти глубокие глаза не отрываются от моих, когда я подхожу ближе и обеими ногами сажусь на него.

Я сразу же чувствую, как мне тяжело. Я прикусываю нижнюю губу. Лицо Ареса в нескольких дюймах от моего, и его близость заставляет мое сердце биться в бешенном темпе.

Он улыбается, показывая свои идеальные зубы, в его глазах мелькает любопытство.

-Что ты делаешь, ведьма?

Я не отвечаю и просто утыкаюсь лицом ему в шею. Он пахнет восхитительно, сочетание дорогих духов с его собственным запахом. Мои губы касаются нежной кожи его шеи, и он вздрагивает.

Мое дыхание учащается, когда я оставляю влажные поцелуи на его шее. Затем я заставляю его поставить напиток на пол и направить его руки так, чтобы положить их мне на зад, и оставить там. Арес вздыхает, а я продолжаю атаковать его шею. Его руки сжимают мое тело с желанием, я чувствую, как он становится еще сильнее. Поэтому я начинаю мягко тереться о него, искушая, мучая.

Легкий стон срывается с его губ, я улыбаюсь ему и подношу губы к его уху.

- Арес, - с моих губ срывается лёгкий стон, и он крепче прижимает меня к себе.

Я отодвигаю лицо от его шеи и смотрю в его глаза, вожделение, которое я нахожу в них, обезоруживает меня. Его нос касается моего, наше учащенное дыхание синхронизируется. - Ты хочешь меня? - спрашиваю я, облизывая губы.

- Да, я хочу тебя, ведьма.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, и когда наши губы почти соприкасаются, я откидываю голову назад и быстро встаю.

Арес выглядит озадаченным, и я ухмыляюсь ему.

- Карма отстой, греческий Бог.

Чувствуя себя королевой вселенной, я отодвигаюсь от него и возвращаюсь в клуб, оставив его сидеть там.

9

План

- Ты в порядке? – Спрашивает Аполлон, как только я снова появляюсь рядом. – Ты вся красная.

Я усиленно стараюсь изобразить легкую улыбку.

- Все хорошо, просто немного жарко.

Аполлон сводит брови так, что они почти соприкасаются.

- Ты видела что-то нелицеприятное, не так ли?

Нет, по правде говоря, я только что оставила твоего брата с эрекцией размером с Эйфелеву башню.

Аполлон принимает мое молчание за положительный ответ и качает головой.

- А я говорил Артемису, что зал свечей - это нехорошая идея, но он меня не слушает. А зачем ему меня слушать? Я всего лишь ребенок.

Когда он это говорит, я замечаю особую горечь в его сладком голосе.

- Ты не ребенок.

- Для них это так.

- Для них?

- Для Ареса и Артемиса. – вздыхает он и отпивает свою газировку .– Так же как и для моих родителей, они не берут меня в расчет при принятии каких-либо решений.

- Это ведь не так уж и плохо, Аполлон. Никакой ответственности, это тот этап жизни, которым надо наслаждаться, как говорят мои тети. У тебя еще будет время, чтобы беспокоиться о каких-нибудь делах, когда ты станешь взрослым.

- Наслаждаться? – Он бросает грустную улыбку. – У меня скучная жизнь, нет друзей, по крайней мере настоящих, а в собственной семье я ноль без палочки.

- Воу, ты звучишь слишком печально для своего возраста.

Он нервно крутит банку с газировкой.

- Мой дедушка говорит, что я старик в теле ребенка.

Оу, дедушка Идальго. Последнее, что я о нем слышала, это то, что его поместили в дом престарелых. Решение приняли четверо его детей, среди которых отец Аполлона. По грусти в его глазах можно понять, что это было не одно из тех решений, в которых учитывалось его мнение.

Это лицо, такое невинное и милое, не должно пребывать в печали, поэтому я поднимаюсь и протягиваю ему руку.

- Хочешь повеселиться?

Он смотрит на меня с недоверием.

- Ракель, я не думаю…

Алкоголь, который все еще разливается по моим венам, дает мне еще большую мотивацию.