Unknown

Пришлось подумать, как провести инициацию так, чтобы никто ничего не понял, и я вернув себе пси-силы, восстановлюсь и снова смогу ходить, только нужна вода, куда я должен погрузится с головой. Кто же мне позволит? Ещё подумают, что утопнуть желаю, осознав, что обездвижен на всю жизнь. А с такой слабостью сам я просто не доберусь до воды. Пойдёт и бочка с дождевой водой. Кстати, поинтересовался, какой сейчас год, оказалось июнь тысяча девятьсот сорокового. Зашибись, я в теле семилетнего парнишки, ага, угадал, перед самой страшной войной в мировой истории. Блин, как бы свалить от неё подальше? И ещё плохо, что наша станица на Кубани не останется в стороне от войны, немцы тут на Кавказ рвались. Станица наша в пятидесяти километрах от города Тихорецк находилась, между Тихорецком и Краснодаром, на берегу реки Кубань. Станица на сто дворов где-то. Основная работа выводить тягловые породы лошадей в колхозе, и земледелие, поля обрабатывали, ну и свои хозяйства. Теперь по той казачьей семье, куда я попал. Отец у Терентия шофёром в колхозе работает, на «ЗИС-5», звали его Николай Егорович Красницкий, мать, Алёна Яковлевна, бригадир косарей, они заготавливают запас сена для табунов. У колхоза их две тысячи голов. Недавно тысячу армии отдали. Кстати да, часть шла в армию, в артиллерию. В семье четверо детей, ещё двое было, в младенчестве умерли, жизнь тяжёлая. Старший сын Георгий, проходит службу в Красной Армии, год уже как. Служит в авиации, в аэродромной обслуге. Шофёр он. Потом шла Раиса, это та деваха, которую я первой увидел в этом теле. Уже за ней Терентий, ему семь лет, в феврале было. В восемь лет война начнётся, а когда мне будет девять, в станицу войдут немецкие войска, в сорок втором. Ну и самая младшая, Настенька, ей четыре годика. Так как Красницкие в станице пришлые, они с верховий Кубани, родственников тут нет.

Это пока всё что удалось выяснить за те три часа, прошедшие с момента как я очнулся. После этого Раиса ушла, покормив меня гречневой кашей, оставив меня обдумывать то, что смог узнать. Самое главное, как оказаться в воде, желательно с головой, потому как слабость была такая, что я сам почесаться не смог, а не то чтобы доползти до водоёма или хотя бы бочки с водой. К вечеру прибежала мать, буду пока её считать именно матерью. Охала и ахала, ругала каких-то мальчишек, грозя им, в общем состояние так себе, так что меня снова покормили, обмыли, я оказывается по малому сходил. Ну не могу контролировать это, так что приходится терпеть. Как сказал Алена Яковлевна: «Бог дал, Бог взял». Это она имела ввиду то, что я заговорил, но ноги отказали и память потерял, правда читать и писать умею, как и раньше, это не забылось, доктор проверил. Ему вообще интересно со мной было работать. Опрашивал. Дальше ночь была, хорошо поспал, только спина болеть начала, доктор к себе ушёл, а с утра меня снова обмыли, Раиса, явно ей поручили за братом присматривать, а когда та ушла, оставив мне книгу про Сойера, вдруг раздалось шуршание, шёпот за окном, и в открытом оконном проёме появилась конопатая мордашка какого-то парнишки, лет восьми-девяти. Тот заглянул в комнату, сразу рассмотрев меня, я шею вывернул, чтобы его увидеть, слабость постепенно проходила, но всё равно шевелится не мог особо, хотя руки уже поднимал.

- Тереха, ты правда заговорил? - громким шёпотом спросил тот.

- Правда, - также шепнул я.

- Вот ты о землю грохнулся. Ты не думай, мы коня не пугали, он сам чего-то.

- Я не думаю. Жаль ноги отказали, и память отшибло.

- Может тебе что принести? Знаешь, у Агафьи такие груши уродились. Они пока маленькие, но есть можно.

- Нет, не нужно, спасибо. Вы лучше мне воды организуйте. Бочку воды. Мне нырнуть нужно, чую поможет, и ноги оживут. Только чтобы никто не видел.

- Воды? - явно озадачился парнишка, за окном раздался многоголосыми шёпот. - Как стемнеет, Серёга телегу подгонит, мы тебя на Кубань свозим.

- Четырёх нужно, меня нести.

- Хорошо.

Парнишка скрылся и шум за окном стих. Уф-ф, надеюсь получится. Вроде детишки серьёзно вознамерились меня в святой купели ополоснуть, как один шепнул. Хм, да, если начну ходить, это будет серьёзное подспорье местному духовнику. В станице была церковь, причём рабочая. День быстро пролетел, только доктор изредка скуку развеивал. Тот сказал, что завтра прибудет врач из Тихорецка, глянет меня. Потом отвезут в город. Будут снимок делать. Темнело, и когда детишки появились, я подивился, не ожидал от них такой инициативы. На телеге стояла бочка, полная воды. Речной. Они вёдрами залили её до верха и пригнали сюда. Литров на сто пятьдесят бочка, мне хватит. Трое парнишек забрались в комнату, но тихо, доктор в соседней комнате ещё не спал, и смогли вытащить в окно, только ноги ударились о завалинку, но я не чувствовал. Дальше дотащили до угла дома, тут и была телега, подняли в восемь рук на телегу, всего было пять парнишек, саму старшему лет одиннадцать, и сунули в бочку. Я уцепился за край и шепнул:

- Мне нужно нырнуть. Считайте до двадцати, потом вытаскивайте, а то захлебнусь.

- Хорошо, - сказал один.