Unknown

- Да погоди ты. У нас с командиром партизанского отряда договорённости, они что добудут, с нами поделятся, всё же женщины тут и дети. Вон, сам видел, три бабы и две девки с животами ходят. Если что мы найдём, тоже с ним делимся. Весна, голодно не только у нас. Половину припасов отдадим. Оружие и патроны так всё, оставим что для охоты или охраны. Я уже отправил ходока к командиру, его Пантелеймон Андреевич зовут. Харламов. Слышал о таком?

- Нет, я давно тут не был.

- Он у нас директором школы был в районном селе. В отряде и военные, и из нашего района мужики. Из нашей деревни тоже есть. Помогаем друг другу чем можем. Через два дня будут тут.

- А связь с нашими?

- Есть радист. Прилетают самолёты. Только это секретно.

Мы сидели на санях, и пили горячий чай из кружек. В схроне его нет, это мой, из Китая, тот что похуже. Сделал вид, что нашёл пакет в обёрточной бумаге на верхней полке. Ух как ему обрадовались, все пили с удовольствием, некоторые даже с причмокиванием.

- Хорошо. Знаете, тут рядимо ещё схрон есть. Тоже с зерном, там он получше. С сорок первого лежит. Как думаете, как взятки командиру отряда хватит, чтобы меня к себе взял?

- Откуда узнал?

- Как-то я связанного полицая допрашивал... - пустился я в воспоминания.

- Ты уже рассказывал.

- Там другой был. А этот в декабре сорок первого, и он рассказал про схрон. Летом нашёл по приметам. Проверил.

- Ясно. Сколько полицаев ты допросил?

- Почти три десятка.

- Ого. Удивил меня.

- Знаете, у меня есть место, бункер, где вся деревня жить сможет, место удобное, там водопровод есть, сортиры, казарма. Даже баня. Бывший бункер НКВД. Законсервированный. Правда, пустой, вывезли всё, но жить можно. Ещё можно туда привозить раненых партизан, устроить госпиталь, место есть, чтобы восстанавливались. Вы об этом с командиром отряда поговорите.

- Далеко бункер?

- Да нет, полчаса пешком идти. Тут у озера.

- Чёрное озеро? Говорили плохое место. Ты образован?

- Да, помнит тех троих, что меня учли? Писать и читать они научили. Двое командирами были, капитан и майор. Киномеханик старший сержант. Да, он оставил своё оборудование мне и плёнки, подходящий зал в бункер есть, можно кино крутить. Я умею. О, пусть командир отряда назначит меня киномехаником, введя в штат. А что, нормально, и по мне.

- Подумаем. А пока прогуляемся, хочу глянуть на бункер.

Собрался тот быстро, на удивление взял всего одного жителя деревни, матушку. Священника убили каратели, забили прикладами, когда тот хотел остановить их, вот осталась матушка с двумя детьми, она службы вела, икона была. Тот оставил за старшего инвалида Ивана, я уже знаю, что тот житель деревни, и ранен был ещё в Финскую, где участвовал. Артиллерист он, по воинской специальности. Вот втроём и прогулялись. А пока шли, я описывал как о бункере узнал.

- Когда налёт был и маму убили, я помогал раненым. Там старший лейтенант был, НКВД, у него по две шпалы в петлицах. Как армейский майор. Вот он бункер показал и почти сразу умер. Тут на берегу озера его могила. Мы первой же ночью вернулись на дорогу, похоронили убитых. Маму в отдельной, воронке сделали могилу. Я крест поставил, она крещёной была. Мы в бункере и жили до конца весны, делая вылазки к немцам. Меня учили как взрослого, а зимними вечерами учили читать и писать. Всё что надо добыли в разбитой сельской школе. Уходили бить врага далеко, к Пинску, или Минску, чтобы тут не шуметь и врага к убежищу не привлекать. Вот они меня всему и обучили. Там в дежурке стол есть и внутри журнал, на Филимонова. И погибший командир НКВД, был Филимоновым. У бункера три входа-выхода. Основной, потом грузовой и тайный, чтобы уйти если окружат его. Какой показывать?

- Который ближе?

- Тайный.

- Давай его показывай.

- Так пришли уже, вон лисья нора в кустарнике. Оно и есть.

- Так мы же не пролезем, даже голова моя? - удивился бывший унтер.

- Это кажется. Там если присесть можно увидеть, что нора больше.