Unknown

От услышанного я впал в ступор. В психушке я что ли? Весь это бред, что творился с момента моего пробуждения был похож на дурной сон или дурацкий розыгрыш. Хотя на розыгрыш не похоже. Не стали бы мои друзья так жестко надо мною шутить. Я молча обдумывал свое положение и как буду из него выпутываться, когда произошло то что, полностью утвердило меня в мысли, что я сошел с ума. Врач молча откинул простыню с моего тела, и я разглядел его во всей красе. Я лежал голый на кровати с перевязанными тугой повязкой ребрами, на бинтах выступала кровь. Всё мое тело было покрыто кровоподтеками и царапинами, а также следами плохо вытертой крови, которая очевидно натекла из раны на груди, но не это было главное. Тело было не моё! Когда я пользовался уткой, простыню я не откидывал из-за своей природной стеснительности, неудобно ссать на глазах пусть и мужиков, но людей мне абсолютно посторонних. Сейчас же я смотрел на себя и мозг мой закипал. Сильное, мускулистое тело, лет примерно тридцати или меньше, пуза нет (а я к нему так привык), и рост явно повыше моего, как бы не два метра, шрам от аппендицита. Ноги размера сорок пятого не меньше. Огромные лапы, с моим сорок вторым не сравнить. Говорить, что я удивился, это значить неправильно выразить свои мысли, мысли были строго удивлённо-матерные.  Тем временем врач закончил осмотр.

- Ну что же. Говорить пока рано, еще не готовы результаты анализов, но в общем, ни всё так плохо. Пару недель полежите у нас и можно будет выписывать.  А сейчас я вас покину, с вами хотят пообщаться работники милиции. – врач направился на выход, взяв под локоть притихшую медсестру. – вы товарищи тоже идите погуляйте – сказал он моим соседям. Те так же молча вышли.

Я потеряно молчал. Ни говорить ни видеть никого не хотелось. Хотелось спокойно обдумать своё положение и понять наконец, сошел ли я с ума или это всё на самом деле. Да и голова вдруг сильно разболелась.

Дверь открылась снова и в палату вошёл милиционер. Обычный такой, как в советском кино показывают или на старых плакатах рисуют. Высокий, подтянутый, выбритый до синевы подбородок, глаза добрые предобрые. Прям не мент, а мама мне родная.  Синего цвета китель, с красными петлицами, погоны младшего лейтенанта. На петлицах - герб СССР, значит не следак. У тех вроде в петлицах щит с мечами должен быть, у ГАИ, как сейчас помню, французский ключ и молоток. Значит опер или участковый.  Бред продолжал развиваться.

- Здравствуйте Кирилл Владимирович. Я оперуполномоченный Каменогорского районного отдела милиции, младший лейтенант Кирюшин, вот моё удостоверение – милиционер махнул, не открывая своей служебной коркой, на красном фоне которой мелькнул герб СССР – у меня к вам несколько вопросов.

Знал бы ты мамлей, сколько у меня вопросов, подумал я. Тем временем милиционер молча уселся на соседнюю кровать и уставился на меня. Я тоже смотрел на него, не зная, как вести себя в этой ситуации.  Мне бы передышку, прийти в себя и собраться с мыслями. Голова начала болеть сильнее.

- Что можете пояснить по факту происшествия? – через минуту продолжил он.

- Ничего пояснить не могу, не помню я ни чего, по голове сильно прилетело – прохрипел я пересохшими губами.  Воду мне так никто и не принес.

- Зря вы так. А между тем дело очень серьезное, вам светит большой срок. На вашем месте я бы сотрудничал со следствием – сделав глаза еще добрее, доверительно сообщил мне мент.

- Вы не в том положении, чтобы в молчанку играть.

- А в каком я положении? Можете мне просветить?  Какой мой процессуальный статус ко…. – чуть слово «коллега» не вырвалось. Надо срочно собраться с мыслями и взять себя в руки.

Мент ощутимо напрягся, лицо перекосило злобой. От доброго «Дяди Стёпы» не осталось и следа.

- Ты что мудак, ругаться вздумал?! Козлом меня обозвал? Да я тебя сгною урод – опер сжал кулаки и нагнулся ко мне. Сейчас вмажет, грустно подумал я.

- Товарищ младший лейтенант! – я оглянулся. В двери стоял еще один милиционер в звании капитана, а рядом с ним девушка в прокурорской форме. – немедленно прекратите!

Девушка оглянулась на капитана и с сарказмом произнесла.

- Так вот значит, как ваши подчинённые показания выбивают. Из потерпевших. Я боюсь даже представить, что они со свидетелями сделают, и уж тем более с подозреваемыми и обвиняемыми.

Капитан густо покраснел и зло уставился на опера.

- Какого хрена, Кирюшин?! Я тебя попросил потерпевшего опросить! Это вообще не наше дело, а транспортников! Закрой отдельное поручение и забудь про него! А ты что творишь?! Ты стажировку так у меня никогда не закончишь, вылетишь из органов с волчьим билетом, мать твою!  Что здесь вообще происходит?!

- Он меня Козлом обозвал! При исполнении! -  завизжал мамлей. Самообладание его явно покинуло. – Козлом!

 - Не было такого, товарищ капитан – постарался я как можно быстрее донести свои слова и позицию до новых действующих лиц – Товарищ младший лейтенант сообщил мне, что я подследственный и мне светит большой срок. А на мой вопрос, что вообще случилось? Начал ругаться и ударить меня хотел.