Unknown

   И тут сквозь смешки, разнoсившиеся над ним громовыми раскатами, Костя услышал вдруг долетевший откуда-то снизу пронзительный крик, полный боли и ужаса, и, мгновенно узнав этот голос, метнулся вперед, тут же позабыв про хихикающее над головой гигантское лицо. Только сейчас Дeнисов обнаружил, что по-прежнему очень сильно хромает – восстановить ногу он так толком и не успел, а это очень сильно понижало его шансы.

   К своему изумлению, проскочить сквозь кусты Косте не удалось – они не были отсутствием препятствия, ощущаясь так, как ощущались все дожженности и недожженности. Допрыгнуть до разлома в ветвях тоже не получилось – и сломанная ңога мешала ,и двигаться легко и стремительно, как обычно, у него почему-то не выходило – тело сделалось каким-то громоздким, непослушным, чужим. Кое-как Костя проломился сквозь плотные заросли – и застыл на самом краю обрыва, глядя на красно-бежевое металлическое месиво далеко внизу, на пологой части скалы – месиво, некогда бывшее двумя машинами, а вокруг этого месива толпились какие-то люди, размахивая руками. Непохоже было, что люди пытались помочь – действия волнующейся вокруг места аварии толпочки казались больше любопытствующими – они наклонялись вперед,тыкали странно взблескивающими на солнце руками в перекрученные, словно конфетные фантики, останки машин, заглядывали в разбитые окна, и за непрекращающимися всплесками Аниного крика и хехеканья небесного лица Костя определенно слышал далекие смешки и веселые голоса. Самой девушки он не видел, но крик несся точно из груды покореженного металла. Она была там. Черт, она была там, внутри!

   Короче въехали во встречную и слетели с дороги, в обоих машинах все всмятку. Говорили, жуткое было зрелище…

    Черт возьми, это же сон! Никакая это не галлюцинация – не его уж точно! Это сон! Он пытался прорваться к ней сквозь жуткий гребнисто-шипастый кoкон – и ему это больше чем удалось. Он прорвался намного дальше, чем пытался. Он в буквальном смысле слова прорвался к ней – угодил в самое сердце ее кошмара!

   Мелькнувшая мысль мгновенно была отодвинута как можно дальше - разбираться и изумляться Костя будет потом, главным сейчас было – вытащить Аню из металлической ловушки. Если она в опасности, разве имеет значение, в каком мире это происходит?

   Спуститься по склону с поврежденной ногой было трудно, еще труднее – не коситься постоянно на усмехающееся над головой лицо, которое по прежнему не обращало на него внимания, глядя только на искореженные машины. След от падавших автомобилей был виден четко – верхний слой почвы сметен, в некоторых местах глубокие рытвины, вывернутые камни, разбросанные клочья травы, стеклянное крошево, в лившемся с неба алом свете казавшееся обрызганным кровью. Костя, прихрамывая, бежал по нему, спотыкаясь и чертыхаясь и несколько раз чуть не скатился вниз, а толпящиеся вокруг машин люди так и не посмотрели на него ни разу, и Денисов подумал, что, возможно, он, не предусмотренный сном, просто не существует для них, как для него самого, еще в бытность его мальком, не существовали ни отсветы снов, ни кошмарики.

   За несколько метров от машин на склоне лицом вниз лежало человеческое тело с оторваңными нижними конечностями. Не глядя на него, Костя осторожно переступил через вывернутую руку, на которой поблескивало обручальное кольцо,и подскочил к перевернутым машинам. Схватил первого же подвернувшегося человека в джинсовом костюме, который, отталкивая других, с хохотом силился просунуться в окошко – и удержал его, с силой отшвырнув прочь. Тот упал на колени, издав негодующий возглас, потом обернулся,и Костя вздрогнул – у человека напрочь отсутствовали черты лица, был только рот, огромный смеющийся рот, перечеркивавший бледный овал точно посередине.

   - Ну и урод же ты! – невольно вырвалось у него. Джинсовый костюм оскалился и приподнял руку – каждый палец оканчивался толстенным рыбачьим крючком. Указательный палец медленно согнулся,и сверкающее острие мягко поманило Костю.

   - Ниқто и никогда, - сообщил зубастый рот. – Никто и никогда.

   Прежде, чем отзвучало последнее слово, человек исчез – не с волшебной стремительностью, как это делали времянщики,и не в умопомрачительном прыжке, как это умели матерые хранители. Он пошел рябью и словно стек в каменистую почву. Костя обернулся и обнаружил джинсовый костюм на прежнем месте, азартно пропихивавшим руку в окошко машины и гогочущим.