Unknown

Первое впечатление от студии мне даже не описать. Такого количества техники в одном отдельно взятом помещении я еще никогда не видел… что-то невероятное. Пульт “Angelo”, заказанный специально в Соединённых Штатах, рековая стойка от пола до потолка полностью нашпигованная приборами, назначения которых, я и не знал. Да и откуда нам было это знать. Громадная барабанная установка с бесчисленным множеством всевозможных барабанчиков, тарелочек, звоночков и бубенчиков, томов и рототомов,

Директором студии служил Юра Гордеев. Он отвечал за безопасность, техническое оснащение помещения и студии непосредственно перед хозяином – Владимиром Пругло, по имени Пётр. Оба они были из Магадана, поднялись в свое время на золотодобыче. Юра нас встретил, познакомил со звукорежиссёром, с которым нам предстояло трудиться. Звали его Саша Бармаков. Был он напыщенный, столичный такой – ведь записывал он всех самых ярких столичных звёзд, что вероятно, давало ему право проявлять высокомерие. Находясь под первым впечатлением от увиденного, я что-то вопрошал, показывая на рек-стойку. Саша ответил, что функционально – там мало приборов, способных нам помочь – они врубают её от пола до потолка помигивать и светить своими огоньками, “чтоб лох цепенел”. Чтобы богатый клиент “знал”, за что он платит деньги. Выяснив, что за музыку мы собираемся записывать, Бармаков сказал, что это они уже проходили…

Поехали в магазин за инструментами. От выбора гитар у меня потемнело в глазах – наверное потому я выбрал “Сharvell”… мне еще продавец сказал – попробуй её, вот комбик… но к такому сервису я не был приучен и заартачился – мол, да что проверять, вот беру её и забираю. Андрей Лукин взял настоящий Fender Jazz Bass. Приехали в студию, распаковали инструменты… там все удивились, почему я выбрал такую, далеко не самую лучшую гитару – ведь можно было взять что угодно, на время то… включив её в комбик, стало ясно, что ничего на неё не запишешь… китайская она, либо просто неудачная модель…

Сергей Богаев и Андрей Лукин

Игорь Патокин, уже к тому времени съездивший в Америку и видевший оригиналы таких “Петрошопов” там, не растерялся. Запаковал инструмент, отвёз и заменил его на самый лучший во всём магазине. Он взял “Fender Strat 5” – больше таких гитар никто из нас не видел. Жаль, что такой инструмент мне в руки попался всего лишь на несколько дней. Коля Лысковский взял себе Коrg T3 – самый новейший из линейки Коргов, на тот момент.

Мы были готовы начинать. Приехали с утра, подключили Fender через взятый там же, в магазине, фирменный Overdrive – звук не понравился. Решили воспользоваться проверенным эффектом – я стал подсоединять проводочки к своей, видавшей виды, деревянной примочке. А по ночам там записывал сольный альбом Александр Кутиков из “Машины Времени”. В первый же день мы с ним пересеклись – он отдыхал после ночной записи в баре, расположенном здесь же, за комнатой отдыха. Увидел он это дело и ахнул… попросил посмотреть это чудо… но не мог же он знать, что примочка моя представляла собой карточный домик. Перед отъездом я что-то поправлял в ней и не закрепил внешние части между собой, а впопыхах скрутил их проводом. Александр взял её за верхнюю панель, на которой были закреплены управляющие звуком потенциометры, и просто поднял вверх. Буквально секунду нижняя часть корпуса с закреплённой платой провисела на монтажных проводах и рухнула оземь. В руках Александра осталась верхняя панель… Кутиков смутился. Чувствуя за собой вину за сломанный артефакт, он предоставил нам свой цифровой гитарный процессор, на котором играл по ночам.

Высокомерное отношение приставленного к нам звукооператора нам не очень нравилось, и мы быстро нашли компромисс. Узнав по быстрому что да как, мы стали работать сами, а Саша Бармаков коротал время в комнате отдыха. Мы обращались к нему лишь по необходимости. Когда барабанную установку запустили, стало ясно: звука нет. Юра не издаёт нужный шлепок своей порезанной рукой. Каждый удар по рабочему сопровождается гримасой боли. Зашел я к нему, в барабанную и спрашиваю: «Ну что?» – пластик рабочего барабана окроплен, повязка источала кровь.

Было решено: Юре нужна анестезия. Однако на Петростудии был принял сухой закон. Мы поговорили с Гордеевым, попросили для Кораблёва маленькую поблажку. В порядке исключения он дал добро. Денег у нас было у каждого – как у дурака фантиков – тратить их было некогда и не на что. Покупали самый дорогой коньяк, Chinzano и Martini – всё самое настоящее, только в студии употреблять было нельзя. Юре разрешили. Но нам-то спрятать и пронести с собой – не было никаких проблем.