Unknown

Словом, приняты все возможные меры для того, чтобы показать товар лицом. Но удивительное дело: и в загробном мире миро оказывается многоценным. Неизвестно только, откуда знает это душа Феодоры. Вернее всего, миро было такое, какое она видала и на земле. Но плохо же в таком случае поставлено парфюмерное производство святых, если они не додумались до чего-либо лучшего, чем имеется у людей. И, дальше, неужели и там кто-нибудь торгует такими вещами, как на земле торгуют попы? А ведь только в этом случае оно и имело бы какую-нибудь цену и могло бы быть «многоценным». Либо миро не похоже ни на что земное. Как же может знать тогда Феодора, что за него платят высокую цену? Не лучше ли представить себе, что в раю текут целые реки из мира и что оно так же не имеет никакой цены, как наша простая вода в наших обыкновенных реках?

Но Феодора все прикидывает на золото, И, прикидывая на золото по земному, она тем не менее «стала светлым существом».

Василий обратился к ангелам с последнею просьбой: «Владыки мои, после того, как совершите все необходимее для души сей, введите ее в уготованную мне от господа обитель, и пусть она пребывает там».

Значит, те палаты, в которых по смерти Василия некий благочестивый муж увидал его восседающим на престоле, были построены в раю очень заблаговременно: Василий пришел к готовой квартире. И обо всем этом: и о свидании с душой Феодоры, и о видении благочестивого мужа, поведало нам одно и то же лицо, — Григорий, ученик и друг Василия. И оно же, рассказав Василию о своем сне, сообщило ему, что райский дворец для него закончен постройкой.

Наконец, Феодора с ангелами двинулась в путь.

«Когда мы поднимались от земли к высоте небесной, нас встретили сначала воздушные духи первого мытарства, на котором судят за грехи языка, за всякое слово праздное, бранное, бесчинное, скверное. Тут мы остановились, и бесы вынесли к нам свитки, на которых были написаны все легкомысленные слова, сказанные мною от юности, - все, что, я говорила неразумного и скверного, особенно же кощунственные и смехотворные речи, которые я допускала произносить в юности, как это бывает у многих. Предстали предо мною там все мирские бесстыдные песни, которые я пела когда-то, все бесчисленные восклицания мои, все мои легкомысленные речи, а бесы обличали меня всем тем, указывая времена, места и лица, когда, где и с кем я предавалась грешным беседам. Видя все это, я молчала, как безгласная, потому что не имела что-либо сказать лукавым духам: они обличали меня вполне справедливо, и я удивлялась, как они ничего не забыли; ибо много лет прошло с тех пор, как все эти грехи были соделаны мною, и я давно забыла о них... Они же приводили все слова мои, как будто они были только что произнесены мною, все подробно и до тонкостей припоминая, как оно и было в действительности».

Удивительно праздный и бездельный народ эти бесы. В Советской России их уже давно отправили бы на рубку дров или на расчистку железных дорог.

Но и то сказать: добрые спутники Феодоры нисколько не деловитее. Феодора рассказывает: «когда я со стыдом молчала, в то же время трепеща от страха, святые ангелы в противовес тем грехам моим представили нечто из моих добрых дел, содеянных в последние годы жизни моей». Мы уже видели, как пусты, ничтожны, каким себялюбием были проникнуты эти добрые дела: отбила столько-то поклонов, вливала деревянное масло в лампады, лобызала иконы и т.д. И ангелы, состязаясь с бесами в праздности, ведут всему этому аккуратный бухгалтерский учет.

Уже здесь сопоставление дебета и кредита повернулось не в пользу Феодоры «Так как святые ангелы не могли перевесить тяжести грехов моих, то недостаток восполнили из того, что было даровано преподобным отцом моим Василием». Значит, на первой же заставе пришлось уплатить таможенную пошлину.

То же повторилось и на следующих мытарствах. На мытарстве чревоугодия «злые духи тотчас же выбежали нам навстречу, радуясь, как будто приобрели что-либо... При этом одни из них держали блюда и сковороды с явствами, другие же — чаши и кружки с питием, и я увидела, что пища та и питие были подобны смердящему гною и нечистым испражнениям». «Святые ангелы, взяв не мало от дарованного преподобным Василием, положили за меня выкуп».

«Поднимаясь со мною выше, ангелы стали там беседовать друг с другом: «Поистине великую помощь имеет душа от угодника божия Василия: если бы его труды и молитвы не помогали ей, великую нужду претерпевала бы она, переходя через воздушные пространства».

Где ссылаясь на плату, внесенную самой Феодорой, а где уплачивая золотом из мешка, оставленного Василием, душа попала, наконец, в селения райские. Феодора рассказывает Григорию: «видела я там обители апостольские, пророческие, мученические, преподобнические и другие, особые для каждого чина святых. Каждая обитель была неизреченной красоты, широтою и длиною равнялась, сказала бы я, Царьграду (Константинополю), но при этом отличалась несравненно большею красотою, имея много светлых палат нерукотворных».