Unknown

Такое чувство, что я нахожусь в каком-то безумном сне. Как будто я могу проснуться в любую секунду и понять, что это всего лишь моя фантазия, вызванная странным новым желанием, которое пробудил во мне Коннор, но затем его рука касается моей спины, ощущение от его ласки такое, словно она прожигает кожу прямо на моей, и я знаю, что это не сон.

Я оглядываю комнату, и мне кажется, что клуб вокруг меня просыпается, сексуальность резко возрастает. На одной из скамеек лежит на спине женщина, мужчина шлепает ее хлыстом по внутренней стороне бедер, пока она стонет только для того, чтобы другой мужчина, стоящий у нее над головой, вытащил свою внушительную эрекцию из-под обтягивающих черных штанов, которые на нем надеты, и засунул ей в рот. Я отрываю взгляд как раз в тот момент, когда она начинает сосать, постанывая вокруг его члена, и влажный шлепок хлыста ударяет по ее обнаженной киске. Тем не менее, мне кажется, что нет такого места, куда я могла бы заглянуть, где бы я не видела мужчин и женщин в разной степени обнаженности, изгибы и мускулы, члены, киски и груди, стоны и вздохи, шлепки хлыстов и флоггеров. Большинство связанных сабмиссив — женщины, но по крайней мере есть один мужчина прикованный наручниками к одной из Х-образных конструкций, без рубашки, с расстегнутыми штанами и свободно торчащей эрекцией, стонет и истекает спермой, когда женщина, закутанная в красный латекс рядом с ним, шлепает его по тугим яйцам хлыстом для верховой езды, а толпа собирается, чтобы понаблюдать за его страданиями… или удовольствием, очевидно, потому что он тверд как скала.

Я никогда в жизни не чувствовала себя такой шокированной. В комнате внезапно становится удушающе жарко, мои бедра сжимаются вместе, когда я понимаю, что ужасно возбуждена. Это меня не заводит, твердо говорю я себе. А если и так, то не потому, что я считаю такое поведение сексуальным, а потому, что это буквально как оказаться прямо сейчас в центре порнофильма, в комнате пахнет охренительным сексом, и я не виновата, что возбуждена.

— Сирша? — Голос Коннора прорывается сквозь пелену возбуждения и головокружения. — Ты в порядке?

— Я… — Я поднимаю руку к голове, чувствуя, как комната немного кружится, слишком большая сенсорная перегрузка. — Я просто…мне нужен перерыв.

— Ты хочешь уйти? — Он выглядит почти обеспокоенным, в его голубых глазах теперь нет никакой насмешки. — Сирша?

Я не отступлю.

— Нет, — говорю я так твердо, как только могу. — Нам не обязательно уходить. Мне просто…нужен перерыв.

Коннор поджимает губы, глядя на меня сверху вниз размышляя.

— У меня есть отдельная комната наверху, которую я снимаю бессрочно для своего исключительного пользования. Ты хочешь подняться туда?

Я моргаю, глядя на него, позволяя этому на секунду осмыслиться. Хотя я знаю, что это нелепо, я чувствую внезапную горячую вспышку ревности при мысли о том, что у него есть комната, где были другие женщины с ним, позволяющие ему делать…

Слева от меня эхом раздается удар хлыста по плоти, и я вздрагиваю.

— Да, — быстро отвечаю я. — Давай поднимемся туда.

Коннор улыбается, его голубые глаза светятся каким-то лукавством, о котором я не осмеливаюсь слишком пристально думать. Он указывает на лестницу, ведущую на второй этаж.

— Сначала дамы, — галантно говорит он. — Я поймаю тебя, если ты упадешь в обморок.

Я бросаю на него холодный взгляд, резко поворачиваюсь и шагаю в том направлении так быстро, как только позволяют мои сапоги на высоком каблуке.

— Я не собираюсь грохнуться в обморок, — коротко говорю я ему. — Это просто все… слишком много.

Коннор пожимает плечами.

— Ты просто выглядишь немного бледной, вот и все.

Я хмуро смотрю на него.

— Неужели каждая женщина, которую ты приводишь сюда, просто бросается с головой во все это?

Он ухмыляется.

— Сирша, обычно я не развлекаю девственниц. Мало того, что любая женщина, которую я привел бы сюда, "с головой окунулась бы" в занятия, как ты выразилась, но и я бы, вероятно, прямо сейчас начал сходить с ума тоже.

Я рада, что он не может видеть моего лица или того, как при этом у меня подскакивает пульс к горлу, а лицо снова заливается краской. Мысль о Конноре у меня во рту, о том, как я пробую его на вкус, впервые опускаюсь на мужчину, и это он моя гребаная фантазия, вызывает у меня головокружение. Он, наверное, посмеялся бы над моей неопытностью, говорю я себе, но не могу выбросить эту мысль из головы, пока мы поднимаемся по лестнице. В какой-то момент мне придется это сделать, не так ли? Он наверняка захочет этого от меня, после того как мы поженимся…

Или нет?