Unknown

Лёгкая рука Эвелин, наполненная силой самой жизни, превратила Богами забытые земли в нечто волшебное. В воздухе витал нежный запах цветов, трав и нагретой солнцем земли. Дастин многое знал о магии, но так как его дар относился хоть и к светлой школе, он был предназначен лишь для разрушения, герцог Эверик до сих пор не понимал, как его жене удаётся добиваться этого ощущения тепла. Оно настолько умиротворяло, так ненавязчиво перетекало из тела в саму душу растерзанных бесконечными испытаниями людей, что преображался не только пейзаж.

Волшебные растения становились всё выше, их лозы всё гуще оплетали мерцающими колокольчиками растительные столпы, но им не удавалось затмить разгорающийся свет в самой глубине обитателей Хоулвилла. Тяготы отступали, меняя людские сердца.

Никто здесь больше не знал голода. Первое, что сделала Эвелин – снабдила каждое поселение доступными продуктами, безжалостно расходуя свой не такой уж богатый бюджет, а кое-где уже успела разбить магические грядки, в которых жители повсеместно выращивали первостепенные овощи. При том, беря пример со своей хозяйки, если тем удавалось вырастить скоропортящейся еды с излишком, они безвозмездно делились продуктами с ближайшими поселениями.

Все постепенно впитывали свет и тепло, что дарили им магические фонари, после чего стремились делиться им друг с другом.

А какие искусники крылись в лачугах на этих землях, Дастин только диву давался. Когда новые ремесленники поняли, что их лорд всеми силами готов поддерживать их стремление к прекрасному, из-под всё более умелых рук стали появляться вещицы невиданной красоты. Не только функциональные, но и поражающие своей красотой свечи уже просто сметались купцами. Именно на мягком парафине, новом слове в производстве свечей, будущие резчики по дереву тренировались свои навыки, отчего у тех с завидной регулярностью выходили произведения искусств.

Герцог Эверик до сих пор не мог поверить, что какой-то призрак, пусть и принадлежащий магу жизни древности, так просто решил поделиться пошаговым “рецептом” изготовления сырья для свечей, создающегося из торфа и смолистого сланца. Людям, правда, пришлось постараться, чтобы добиться нужного результата. Однако имея под рукой чёткие инструкции, написанные Эвелин, добиться прогресса оказалось куда проще. Потому уже сейчас новый вид свечей, благоухающий добавленными в него травами и маслами, поставленными в качестве подарка от сестры лорда Валнара, захватывал рынок.

С учётом остальных дел Эвелин – это лишь вопрос времени, когда в Хоулвилл хлынет поток из золота. По мнению герцога Эверика, которое он пока держал при себе, уже лет через пять эти земли не будут уступать соседним в богатствах. Помимо товаров и быстро развивающегося ремесла, у Хоулвилла был главный источник дохода. Сила самой Эвелин. Не за горами тот день, когда к ней полетят письма, с просьбами исцелить, очистить или просто укрепить чужое здоровье. И она имеет полное право брать плату равноценную положению просителя, а то и завышать цену за свой дар, чтобы отвадить ипохондриков. О чудо-растениях так же не стоит забывать – наверняка их уже мечтают заполучить все за пределами больше не таких уж мрачных земель.

С учётом всего перечисленного, будь Дастин чуть менее уверен в себе, то глядя на успехи жены, почувствовал бы себя… никчёмным. Или скорее не особо нужным – Эвелин оказалось под силу буквально возродить баронство, от которого давно махнули рукой. Вот только вместо того, чтобы искать причины для ущемлённой гордости герцог Эверик прекрасно осознавал, что без его поддержки процесс восстановления Хоулвилла затянулся бы в несколько раз. Только благодаря ему жена могла спокойно укреплять защиту, а не отбиваться от подосланных, как оказалось, отцом наёмников. Наверняка Эвелин и с этим могла бы справиться сама, но тогда ей пришлось колдовать в ущерб развитию Хоулвилла. Но опять же, этот факт скорее заставлял Дастина гордиться женой, нежели злиться на то, что она способная справиться со всем сама. Скорее для герцога Эверика это был своего рода вызов – раз ему досталась настолько самодостаточная женщина, тогда ему придётся постараться и доказать: он достоин быть рядом с ней.

А вот при мыслях о кознях графа Гроу Дастин уже не раз порывался отплатить дорогому тестю той же монетой, но помня о просьбе жены, не рубить головы сгоряча, он успокаивался. Тем более как можно злиться, когда личная нимфа герцога заражает его своим хорошим настроением? Даже сейчас Эвелин всего-то ходила между грядок, а Дастину казалось, будто она порхает подобно бабочке, чьи крылья заменяла трепещущая ткань василькового платья.

Хорошенькое лицо Эвы то и дело озаряла улыбка, а её волосы струились рыже-золотыми водопадами ниже талии. Дастину было приятно, что после его признания в том, что ему нравятся, когда она распускает волосы, Эвелин забыла о своей излюбленной косе. Теперь она заплетала пряди только когда покидала поместье. Остальное время, несмотря на дела, она ходила без причёсок, лишь немного стягивая тонкие косички на висках.