Unknown

Отец, ещё достаточно молодой мужчина с копной таких же золотистых волос, как и у меня, коренастым телосложением и цепким взглядом, чуть ли не светится довольством, явно предвкушая, что будет делать с новыми плодородными землями. Несколько поколений не одаренных магией глав семьи почти разорили некогда богатый род. Потому отец с радостью обменял меня на былые блага. При этом сделал данный выбор без сожалений. Неудивительно, что как только наши с ними взгляды сталкиваются, он тут же меняется в лице и начинает излучать враждебность. Как всегда, ничего нового. Для него одно моё присутствие было доказательством его слабости и живым напоминанием о коварстве моей матери. Отцу оказалось трудно меня терпеть, не то, что любить.

А вот мачеха подле отца всем своим видом демонстрирует досаду – ещё бы, она спала и видела, как будет долгие годы наслаждаться моими мучениями, наблюдая за теми издалека. С подачи белокурой южанки с золотистой кожей, ещё сохранившей свою красоту, отец уже собирался выдать меня либо за соседа-старика Глесса, пережившего уже шесть жён, либо за маркиза-садиста Вольде, на все Южные Земли прославившегося жестоким обращением с собственными родственникам, слугами и даже животными. Сложно понять, кто из них был наихудшим вариантом. Слава всем Богам, что предложение императора пришло раньше рокового дня и теперь мне никогда не доведётся этого узнать.

И, наконец, последней на кого падает мой прощальный взгляд, оказывается единокровная сестра. Лавиния, взявшая лучшее от обоих родителей и являющаяся самой популярной дебютанткой, в отличие от остальных членов моей “семьи” излучает при моём приближении полное безразличие. Ей нет дела до происходящего. Сестра просто ждёт, когда всё закончится, чтобы поскорее вернуться в особняк к ожидающей её модистке с очередным ворохом нарядов. Пожалуй, по Лавинии я иногда даже буду скучать. Чего не могу сказать об отце с мачехой.

Отстранённость сестры была глотков свежего воздуха в семье, где меня ненавидели только за то, что я родилась. Наверное, поэтому мне было так легко согласиться на скоротечный брак, из-за которого стать чьей-то женой мне больше не светит. Почему скоротечный? Просто с большей вероятностью я овдовею этим же днём.

Прекрасно знающий об этом лорд Шерех потому и не церемонится со мной. Моё положение в свете больше походит на вспышку – я стала значимой на такой короткий отрезок времени, что нет смысла добиваться моего расположения. Как только мужа не станет, мой едва обретённый титул растворится в законах империи.

Потому, не желая задерживать себя, а так же необходимых свидетелей, гадкий лорд быстро вывел меня из часовни, грубо затолкал в свою карету и велел кучеру гнать до постоялого двора. Там мне была оплачена комната, где по договору я должна дождаться печальных известий. Да, тех самых мрачных вестей о человеке, чьего лица увидеть мне не довелось.

Думаю, оно и к лучшему. Так меня хотя бы будет не настолько сильно заедать совесть – всё же я сыграю не последнюю роль в том, чтобы все богатства мужа отошли не его родственникам из соседней страны, а императорской семье, тем самым сохраняя за ней достаточно большой надел земли. Собственно только поэтому род отца теперь обогатился.

Когда помогаешь в таком деликатном вопросе самому императору, он не скупится на награду. Уверена, перед Его Величеством отец всеми силами разыграл роль любящего отца, отрывающего от сердца бедную сиротку-бастарда (официально признанную чуть ли не за час до церемонии), которую он так оберегал, что никогда не выводил в свет. Откуда такие мысли? Просто плата за меня была более чем щедрой.

Кого-то другого подобные мысли бы огорчили, но мой случай не так-то прост. Возможность стать независимой всего-то в двадцать лет окупает любые обиды и переживания. Тем более что пусть немного, но за ужасное отношение отца с мачехой я решила отплатить. Точнее – плачу именно сейчас, пока сижу в карете и жду прибытия на постоялый двор. Заготовленный мной “сюрприз” встретит семью по прибытию в их роскошный особняк в столице, когда я уже буду достаточно далеко от них.

Крохотные лужайки плесени всего через месяц сделают дом неподходящим для жилья, а вещи в нём непригодными для использования, заставляя домочадцев снова поверить в моё умение наводить порчу. Ну и пусть. Ещё больше очернить мою репутацию они уже не смогут. Все и так считают меня чем-то вроде ходящего, то ли бедствия, то ли источника проклятий, благодаря острому языку мачехи. Что поделать, бедная женщина так и не смогла простить мужу измену, несмотря на причины, вот и срывалась на мне. Потому я не могу не радоваться, уезжая всё дальше от чужой трагедии, в которой, как ни крути, моей вины не было.

Так за размышлениями я почти доехала до постоялого двора. Незадолго до остановки молчавший всё это время лорд вонзил в меня свой водянистый взгляд и уже не в первый раз произнёс:

– Вам будет лучше не покидать покоев. Когда ваш муж встретится с предками, не упрямьтесь и подпишите все бумаги, что я заблаговременно оставил на журнальном столике вашего номера.