Unknown

А что если пока он будет плести свои сети за пределами Хаула, его жена, считающая себя полноправной вдовой, найдёт себе другого мужчину? От одной только мысли об этом, Дастину казалось, будто огонь в его крови вот-вот пробудится. Не зря в его роду так щепетильно относились к верности – весомое чувство самоуважения не способно ужиться с изменами пусть и не слишком желанного партнёра. Раз уж девушка стала частью его семьи и сама пожелала принадлежать ему, то подобных оскорблений он не потерпит. Никогда.

К тому же наблюдая за тем, как дар Эвелин развивается, осознавая насколько полезным тот может быть, герцог понимал, что он никак не может позволить кому-то присвоить эту золотую жемчужину себе. При том в целях безопасности именно самой жемчужины. А раз так, то в первую очередь Дастин должен вернуть себе силу, именно для защиты своей жены.

Да, медленно, но верно его мнение насчёт девушки менялось. Теперь он не хотел в наказание запереть её в самый отдалённый Храм Безмолвных сестёр, и убедиться, чтобы до конца своих дней она не покидала сырой коморки, пока сам герцог Эверик будет растить наследника от наиболее подходящей на роль матери фаворитки. С каждым днём он всё чаще примерял эту роль именно на Эвелин.

Если отбросить в сторону её колкий характер, который, к слову, Дастину уже не так уж и хотелось укрощать – он вполне себе мог придать остроты отношениям, долго не давая ему заскучать, то девушка очень даже подходила на роль первой леди дома Эвериков. Хоть Эвелин частенько вела себя неучтиво, но она была прекрасно обучена. Герцог сам уже не раз убеждался, что если девушка хочет, то умеет производить нужное впечатление, демонстрируя положенное воспитание. Иногда ему казалось, что Эвелин не удостаивает такой чести лишь его одного. И это, по мнению Дастина, уже становилось скорее забавным, нежели оскорбительным.

Думал ли герцог Эверик, что у него могут оказаться такие странные вкусы на женщин? Точно нет. Даже сейчас он списывал свой интерес на общее впечатление от Эвелин: её красоту, ум, силу воли и, конечно же, дар. И именно последний из этих пунктов по достоинству оценят и другие лорды. Как только слух о магии Эвелин разлетится, её могут попытаться похитить. Ради получения ребёнка, который, скорее всего, будет одарён не меньше матери, на девушке не надо жениться. И эта мысль оказалась настолько раздражающей, что Дастин решил не мелочиться на защите, раз уж он сам пока был далёк от своей прежней формы.

Как он и сказал Эвелин – для него более не существовало достаточно доверительных отношений, кроме скреплённых магией контрактов. Дружбу слишком легко предать. А ещё проще продать. Потому герцог больше не мог так просто верить в тех, кому до покушения готов был подставить свою спину. Их место займут кланы наёмников, которые точно будут служить своему хозяину до истечения срока договора, если такой пункт имеется в контракте. И чтобы оплатить эту необходимую защиту, герцогу Эверику пришлось опустошить один из фамильных тайников, перед этим ненадолго выкрав собственную печать.

– Докатился, – тихо ворчал Дастин, когда в очередной раз проскальзывал в спальню жены. Именно там, на туалетном столике, девушка хранила главную реликвию его дома. Никакого сейфа, или потайного ящика Эвелин не нашла для печати, просто оставив ту в неприметном сером футляре рядом с гребнями, отчего в первый раз герцог Эверик и не нашёл её. Он даже не подумал о таком пренебрежении. Если бы не случайно отброшенная крышка при повторном обыске комнаты жены, то Дастин не догадался бы о таком простом варианте.

Вернув печать на место, и так же тихо проходя мимо спящей Эвелин, Дастин вдруг замер рядом с кроватью и посмотрел на жену. Та сладко спала, вымотанная последней поездкой в северное поселение, где так же были оставлены голем и накопитель света.

Стоило герцогу остановиться рядом, как на прикроватной тумбе послышалась возня. Дастин перевёл туда взгляд, заметил, как из цветочного горшка на него сонными глазами посмотрело существо из зелёных веточек и листьев, после чего, видимо, признав в нём неопасного для хозяйки человека, оно исчезло из поля зрения и мирно засопело из глубин своего убежища.

Снова вернув всё внимание девушке, Дастин задумался. Он легко мог бы сейчас избавиться от этой проблемы. Не будь такой опасной девушки в его жизни, ему не пришлось бы рисковать, так надолго задерживаясь на одном месте, не было бы нужды вкладывать средства из ближайшего тайника в наёмников для неё же, и ему не нужно бы было так сильно колебаться.

В данный момент своей жизни герцог был едва ли способен позаботиться о себе, так что уж говорить о настолько одарённой колдунье, чью силу пожелает заполучить любой? Однако почему-то вместо того, чтобы устранить “помеху”, он стоит и смотрит на неё в скудном свете от пламени почти не согревающего камина. На золотые волосы, водопадом разлившиеся по подушкам, на тени под густыми ресницами, и на обветренную кожу на хрупких ладонях.