Unknown

Ублюдок. Он не всегда был таким наблюдательным. На самом деле, он был больше похож на Зейна — шумный, беззаботный, всегда готовый устроить неприятности. Неужели психушка превратила его в другого человека или он просто лучше скрывал свои психические отклонения?

Мой телефон пикает.

По комнате разносится хор одинаково громких пингов.

Я достаю телефон из заднего кармана.

— Это сообщение от папы. — Говорит Зейн, его голос приглушен.

— Я получил такое же. — Рычу я.

Извините, что не смог сегодня задержаться, ребята. У меня еще несколько остановок, но как только я закончу, нам нужно поговорить. У меня есть кое-кто, с кем я хочу вас познакомить.

Финн складывает руки на груди.

— Кто-нибудь знает, в чем дело?

— У папы, наверное, новая девушка.

Зейн отворачивает голову. Его подбородок выпячивается с намеком на недовольство.

Я внимательно наблюдаю за своим близнецом. По крайней мере, я уже не единственный, кто находится в середине нисходящей спирали.

Сол смотрит на каждого из нас по очереди.

— Чего вы дуетесь? Это не первый раз, когда вас втягивают в любовную жизнь вашего отца.

Это не так. Я был в курсе папиных пристрастий к молодым женщинам еще с тех пор, как он был женат на маме. Тогда он не скрывал своей потребности в общении с кем-то еще.

Пресса не слишком благосклонно относилась к его роли рок-н-ролльного придурка, когда у него было трое детей и жена дома.

Отец отчаянно пытался сделать так, чтобы брак с мамой был успешным — не ради нее, а ради своей карьеры. Одна из лучших вещей, которую когда-либо делала мама, — это называла его дерьмом и оставляла его измены позади.

К сожалению, ее уход не помешал отцу использовать ее как броню. Пока пресса продолжает говорить об их «полюбовном разводе» и о том, что они «все еще друзья», никто не обращает внимания на его деятельность.

— Мне все равно, что отец хочет делать за закрытыми дверями. А вот когда он пытается втянуть в это нас. — Бормочет Финн.

Зейн кивает.

— Фальшивые улыбки, фотосессии, дурацкие интервью в журналах, в которых все факты перевраны. Чертова трата времени.

— Может, ему и правда не все равно. — Предлагает Сол. — Люди меняются.

— Папа никогда не изменится. — Мрачно говорит Зейн.

Он прав. Отец — это потерянное дело. Мои братья не знают о всей широте его злодеяний, и я надеюсь, что они никогда не узнают правду. Некоторые тяготы я должен нести один.

Наши телефоны снова пиликают.

Папа: У тех, кто не явится, будут заморожены средства. Так что советую вам достать свои туфли для вечеринки, когда я скажу.

— Что? — Спрашивает Сол, заметив наши хмурые взгляды.

— В папином приглашении была кнопка «Откликнись или уходи». — Говорит Финн.

Моя голова начинает пульсировать. Что, черт возьми, он сейчас задумал?

— Я не пойду. — Зейн хватает свою сумку и идёт к двери. — Скажи ему, что он может идти в задницу.

Дверь с грохотом захлопывается за ним.

Финн тупо смотрит в пол. — Мне тоже пора.

— Ты идешь на занятия? — Спрашиваю я, удивляясь.

— Нет.

Финн больше ничего не говорит, и я не настаиваю. У каждого из нас свои способы распутать ситуацию. Он позвонит мне, если я ему понадоблюсь.

Сол остается позади.

— Ты опять будешь играть на гитаре?

Я падаю на диван и делаю еще один глоток воды. Черт. Хотелось бы мне чего-нибудь покрепче. Но играть на гитаре, будучи пьяным, — это не то, что я люблю.

Сол подходит к дивану, но не садится. — Ты до сих пор не рассказал мне, как ты вернул меня в Redwood.

Я поднимаю взгляд, мои глаза сужаются.

Сол позволяет молчанию затянуться. Потом он говорит: — Это она, да? Та брюнетка, которая сегодня зашла в спортзал с твоим отцом. Та, за которой ты бегал как маньяк.

Я по-прежнему ничего не говорю.

Лицо Сола становится серьезным и искренним.

— Что ты сделал, чтобы выгнать ее, Датч?

— Все кончено, чувак. Просто забудь об этом.

Я вскакиваю со своего места и готовлюсь броситься прочь.

Сол хватает меня. Его шрамы выставлены напоказ. Я смотрю, как вены проступают под черными струпьями. В какую из этих вен он целился? Стал бы он пытаться причинить себе боль, если бы я вовремя спас его? Если бы я вытащил Каденс из Redwood, а не отвлекался на ее глупые игры?

— Датч... — Слова Сола обращены ко мне, но его взгляд устремлен на стену над моей головой. — Я знаю, что вы, ребята, вините себя за то, что случилось той ночью. Но я не виню вас. И никогда не винил. А насчет той девушки...

— Насчет той девушки, — прервал я его, — мы сделали то, что должны были сделать. Это не имеет к тебе никакого отношения и не будет отслежено. Так что тебе не стоит об этом беспокоиться.

— Ты думаешь, я из-за этого волнуюсь? Здесь явно что-то происходит, и это убивает тебя изнутри.

— Как насчет того, чтобы побеспокоиться о себе? — Огрызаюсь я.

Глаза Сола расширяются, а затем он поджимает губы.

— Да. Наверное, стоит.