Unknown

Но в 1889-м программа прошла испытание практикой и вышла из него усиленной. Коммуна 1871-го позволила внести уточнения в теорию государства. Цикл пролетарского движения завершился: никакой социальный феномен не мог больше «поставить под вопрос» марксизм. Остаётся лишь гипотеза мирной революции: война 1914-го продемонстрирует противоположное, скорее доказывая «катастрофическое» видение Маркса.

Реформистская концепция смогла уникальным образом стать увязанной с развитием империализма, и привела к поражению пролетариата в 1914-м. Только группы, оставшиеся на почве интегральной Программы гарантировали продолжительность формулы Человеческое бытие = партия-программа.

Последнее контррeволюционное препятствие

Тактические ошибки не позволили пролетариату реорганизоваться в мировую коммунистическую партию. Были допущены ошибки единого Фронта – тактики, в определённом смысле признавшей ошибки западного пролетариата и включившей их в свою теорию – которые не позволили российскому пролетариату получить поддержку с Запада. На этих ошибках выстраивается теория о контрреволюции. Это наиболее трудная, наиболее длительная и болезненная стадия пролетарского движения. Контрреволюция одержала триумф под маской революции. Для того, чтобы победить её не нужно ни выходить на поле деятельности «русских лидеров» (ошибка Троцкого), ни рассматривать русский вопрос как центральный. Ценность марскизма не зависела никоим образом от успеха или провала Российской революции: он уже продемонстрировал свою справедливость во всех аспектах. От победы Российской революции не могла зависеть мировая победа пролетариата: теперь, как это уже было неоднократно продемонстрировано, победа социализма в России зависела от захвата власти пролетариатом на Западе. Если и требовалось испытание марксизма на прочность, его следовало осуществлять в наших краях.

Но преемственность не была уничтожена. Левые коммунисты отстояли программу. Во всех планах, теоретическом, практическом или тактическом, они подтвердили пункты программы во всей их чистоте; более того, они подвели новые итоги, приводя в порядок все разбросанные элементы марксизма, которым борьба не позволила скоординироваться органическим способом, в одном целом тезисов, не претендующих на открытие новшеств, но систематизирующих перманентные пункты программы в перспективе более эффективной борьбы: речь идёт о Римских тезисах, Лионских тезисах, работе Партии.

В периоды отступления, пролетариат оставляет свою программу; её защищает лишь слабое меньшинство. Партия-программа всегда выходит из борьбы только усилившейся. Борьба, осуществляющаяся с 1926-го по наши дни, вполне очевидно доказывает это. Эта борьба состоит в явной критике растущего обличения к которому, на практике, вынуждены прибегнуть русские, ради демонстрации того, как они создали новые «категории» для подгонки реальности под свои общие позиции. Мы знаем, что основы для построения мировой коммунистической партии возникнут только тогда, когда критическое и практическое обличение дойдёт до своей крайней точки, до «признаний». Но мы также знаем, что эти признания пролетариат вырвет в своей борьбе. Тогда он вновь обнаружит свою программу, на сегодняшний день проституированную и утратившую естественность. Нашу задачу можно было бы рассматривать в аналогии с конфронтацией Христа, хлыстом изгнавшего торговцев из Храма. Партия – это храм, из которого мы должны изгнать всех тех, кто продаёт там свой теоретический товар, окрестив его марксизмом.

Значит, опять же, инвариантность, т.е. продолжительность нашего Человеческого бытия = Партии-программы. Только поняв Партию в этом смысле, можно понять очевидное противостояние между фактом заявления о возможности коммунистической революции в 1848-м и утверждением 1859-го, что любая форма общества исчезает только когда она исчерпала все свои возможности.

Путём коммунистической революции можно сократить капиталистическую стадию, которая является переходной, начиная с того момента, когда развитие производительных сил таково, что оно способно произвести класс, способный вновь овладеть Человеческим бытием. С тех пор будет возможен Коммунизм.

Объявить этот пункт не означает питать иллюзии о возможностях сопротивления противостоящему классу, который всё ещё может осуществлять «меры», способные замедлить движение, порождая оппортунизм в пролетариате. Именно из-за того, что они всё это знали, Маркс и Энгельс могли подготовить войска к отступлению после поражения. Все прочие движения вкладывали или вкладывают в борьбу все свои силы и выходили или выходят из неё полностью разбитыми. Из этого диалектического видения рождается наша историческая община.