Unknown

Когда мы прощались, Лорна сказала мне, что уезжает в отпуск на неделю, но попросила позвонить ей. Когда я позвонил, ответила ее мать — ее дочь все еще за границей, пояснила она. Ее отец решил, что прежде чем поступить в университет, ей необходимо совершить длительное путешествие по континенту. Больше мы с ней так и не встретились.

Одной из самых необычных обязанностей, которые мне пришлось выполнять, была охрана одного из десантников в госпитале Масгрейв Парк. Леон Маккевитт, который до службы в армии был чемпионом Ирландии по боксу в среднем весе, обладал широкими плечами, огромными бицепсами и шеей, которой мог бы позавидовать любой бычок. Он находился в госпитале на излечении после огнестрельного ранения. Все произошло, когда Леон был в отпуске на вечеринке в Дублине. Один из его родственников начал высказывать угрозы относительно того, что ИРА сделает с Парашютным полком в Белфасте, и он быстро отправил несчастного в местную больницу, но тот ранним утром вернулся на вечеринку, вооруженный пистолетом, и выстрелил в Леона. Наш приказ состоял не столько в том, чтобы помешать ИРА добраться до него, сколько в том, чтобы не дать Леону уйти и свести счеты со своим родственничком.

В начале августа батальон убил свою первую жертву — это был человек у полицейского участка на Спрингфилд-роуд. Однажды, когда мимо проезжал микроавтобус, часовой услышал два хлопка. Обстреляли ли его на самом деле, или это в микроавтобусе громко хлопнули выхлопные газы, остается неясным, однако начальник караула, сержант, схватил свою винтовку, выбежал на улицу, и встав на колено, произвел по микроавтобусу два выстрела, мгновенно убив водителя Гарри Торнтона. Потом один из военнослужащих батальона забрал часть черепа убитого и использовал ее в качестве пепельницы. Сразу после стрельбы начались беспорядки.

После случившегося, рано утром 9-го августа 1971 года, нас подняли с коек и велели построиться. К нам обратился наш командир взвода, носивший какую-то непроизносимую польскую фамилию.

— Правительство решило проводить задержания без суда и следствия. Первые аресты начнутся через час. Сейчас вас разделят на группы для отправки по индивидуальным адресам.

Я попал в группу взводного из четырех человек. Нам предстояло отправиться в Андерсонстаун и арестовать там человека по имени Фокс. Выехав на «Лендровере», мы медленно ехали по темным и пустынным улицам. Добравшись до нужного адреса, меня отправили на задний двор дома, а офицер и два других солдата группы постучали в парадную дверь. Ночь была очень тихой, и я терпеливо ждал. Потом мне стало интересно, почему они там возятся так долго. Примерно через двадцать минут окно в соседнем доме открылось, и оттуда высунулась женщина.

— Это вы были с теми, кто забрал мистера Фокса?

Я поднял голову, благодарный за то, что в этом мрачном месте есть хоть какая-то жизнь.

— Да.

— Ну, они уехали уже минут пять назад. — И закрыла окно с громким стуком.

Я обошел дом — «Лендровера» не было. Я оказался один в одном из самых жестоких республиканских районов Белфаста, причем в день, которому предстояло стать одним из самых кровавых в истории Северной Ирландии. Не имея ни малейшего понятия, что делать, и даже не зная, в какую сторону идти, чтобы спастись, я мысленно подбросил монетку и повернул направо, в ту сторону, откуда в этот район и приехал «Лендровер». Медленно я шел по темным улицам, звук моих шагов отражался от стен окрестных домов. Вдруг впереди меня в переулке появился мужчина лет двадцати, одетый в джинсы, с длинными всклокоченными волосами и вытянутым, заостренным, лицом. Он одарил меня злобной улыбкой.

— Что, десантник, заблудился?

— Не совсем, — я передернул затвор на своей винтовке. — Прихватил вот это для компании.

Он несколько секунд смотрел на меня сверху вниз, а затем отступил в темноту переулка. Я отправился дальше, оборачиваясь через каждые два-три шага, чтобы посмотреть, не преследуют ли меня. В конце концов, выйдя на холм, я увидел под собой кольцо трехтонных армейских грузовиков, из которого, подобно рассерженным пчелам, с жужжанием вылетали «Лендроверы». Помню, что последние сто ярдов я пробежал быстрее, чем когда-либо, и когда оказался внутри защитного кольца, моя грудь бешено вздымалась. Заметив, что мой взводный разговаривает с командиром роты, я, подойдя прямо к ним, стал по стойке «смирно» и произнес:

— Спасибо, что сообщили мне, что вы уходите, сэр!

Затем ловко развернулся направо и пошел прочь. Когда он потом подошел ко мне, я рассказывал о случившемся остальным солдатам своего отделения. Взводный извиняться не стал, но отчитал меня за то, что я опозорил его перед командиром роты. Потом мы вернулись в штаб батальона на завтрак.