Unknown

С тех пор как я сюда приехала, я видела проплывающие мимо прекрасные яхты и стала одержима идеей найти способ убедиться, что однажды у тебя будет своя лодка, на которой ты сможешь уплыть далеко от любых неприятностей, подальше от всех плохих людей вокруг тебя.

В итоге, я не нашла другого способа сделать это, кроме как пойти навстречу твоему отцу.

Бежать бесполезно. И даже если бы это получилось, кто мне даст гарантию, что он не выместит свой гнев на тебе, прежде чем я смогу до тебя добраться?

Я оставалась на месте и старалась извлечь из этого всё самое лучшее.

Лучшее, что у меня есть, – это ты, Грейсон.

В этом ящике ты найдёшь то немногое, что представляло для меня ценность, особенно ключи от яхты, которую я хотела тебе передать. Это не так уж много и далеко не всё, что я хотела бы тебе оставить, но я надеюсь, что океан сможет дать тебе то утешение, которое всё это время давал мне.

Твоя любящая мать,

Лана

26

ВО ТЬМЕ

Мелани

Тьма. Холод. Назойливые звуковые сигналы. Я чувствую себя одинокой. Чувствую себя опустошённой. Слышу вокруг себя голоса и хочу пошевелиться, хочу открыть глаза. Почему я не могу двигаться? Не помню. Я вижу лица. Женщина. Мужчина. Знакомые. Хорошо знакомые голоса.

— Мелани? — зовёт женщина.

— Милая, ты помнишь нас?

Я моргаю, и сетчатку обжигает свет.

Кто…

ГДЕ…

Во мне начинает расти паника, и в этот момент в другом конце комнаты я вижу большую фигуру. Моё тело дрожит в ответ, но не от страха, а от какой-то безусловной эмоции, и сердце начинает очень сильно биться. Его лицо напряжено, на нём читается раскаяние и мука. Это страдание меня парализует. Я начинаю чувствовать боль не только в теле. Но и глубоко внутри. Не понимаю, как боль может быть такой глубокой.

Мой рот приоткрывается, но я ничего не могу произнести, и тогда женщина просовывает между моими губами соломинку. Я с трудом глотаю, в горле пересохло. Мужчина – он всё, что я хочу видеть – отталкивается от стены и начинает приближаться, его глаза внимательно изучают меня: мой лоб, брови, нос, губы, скулы, шею.

Когда он подходит достаточно близко, меня мгновенно опаляет сильный жар от того, что я смогла почувствовать запах чего-то другого, отличного от запаха дезинфекции. Лес. Мысли в голове кричат. Лес. Поцелуи. Лес. Любовь. Лес. Опасность. По щеке стекает слеза, я снова открываю рот, пытаясь сказать хоть слово, но ничего не выходит.

— Ох, думаю… может, тебе лучше уйти, — шепчет ему женщина. Не женщина. Моя мать. Моя мама, она обнимала меня, когда мне было три, десять, пятнадцать лет… а что было потом?

Мужчина колеблется.

МУЖЧИНА смотрит на меня так, словно потерял себя, и не думает, что когда-нибудь можно будет вернуть потерю.

— Нет, — хриплю я. — Не уходи.

Он переводит взгляд с моих родителей на меня, и за глубиной этих орехово-зелёных омутов скрывается бурлящий поток чувств. Разочарование, сожаление и ещё одно, более сильное чувство…

Этот мужчина меня любит.

Его глаза покраснели, он выглядит гордым, как скала, и ничто не убедит меня, что он не сидел в том кресле в углу и не плакал обо мне.

Он ждёт, и остальные отступают, чтобы дать нам минуту. Мужчина начинает что-то шептать мне до боли тихо, и низкий тембр его голоса мучает и исцеляет меня одновременно.

— Привет, принцесса, — говорит он, нежно проводя рукой по моей косе.

У меня коса. Кто-то заплёл мне волосы.

Привет, принцесса…

Я не могу вынести того, как он на меня СМОТРИТ. Он стоит, пытаясь держать себя в руках, его тело вибрирует от напряжения. Мужчина выглядит беспомощным. Таким же сломленным, какой я чувствую себя сама. Все мои чувства – это страдание и мука, моё тело зудит, руки болят, а душа горит от желания его обнять. Я хочу быть к нему ближе, утешить его, но не могу пошевелиться, и стремление быть рядом душит, заставляя сердце биться быстрее.

— Ты что-нибудь помнишь? — спрашивает он таким болезненно мягким голосом, который заставляет меня закрыть глаза и вспомнить, что я слышала этот голос. Любила его.

 — Врачи сказали, что ты можешь всё вспомнить… или можешь забыть пару вещей.

Я молчу, отчаянно пытаясь удержать в голове звучание его голоса, ведь он так прекрасен.