Unknown

— Антони, — произнёс Аарон, стараясь не смотреть на бетонные стены между постерами и вырезками из журналов. От нахождения в подвале по его коже бегали мурашки. Хоть он работал над этим большую часть двух лет и знал, что его душа в безопасности в собственном доме, окружающий бетон наполнял его паникой. Антони даже не открыл глаза. Он просто лежал и слушал гневную подборку недели. Аарон знал, что это что-то гневное, потому что слышал отголоски из наушников. Больше минуты Аарон думал, стоит ли бросить что-нибудь в брата, но наконец решил просто толкнуть его в плечо. Глаза Антони медленно открылись, практически так, будто он спал, но без удивления внезапного пробуждения или ошеломления. Он достал один наушник.

— Что?

Удивлённый тем, что одно слово содержало одновременно так много злости и смирения, Аарон ответил только через мгновение, пока брат наблюдал за ним, вниз головой, враждебным взглядом. Он едва мог вспомнить Антони, который отвлёк его бабушку и дедушку, когда они ходили на ужин, и стоял рядом с ним в борьбе за то, чтобы продолжать сеансы с доктором Томасом. Будто инопланетяне прилетели, забрали его и заменили этой грубой и мрачной копией. Аарону хотелось, чтобы они его вернули.

— Маме нужно поговорить с нами наверху.

— И что? — спросил Антони, засовывая маленький белый наушник обратно в ухо. Аарон старался сосредоточиться на недавних словах Аллена о том, что Аарон испортил детство Антони, но его охватила злость за неуважение Антони к их матери. Она так много сделала, для них всех, а Антони просто было плевать, что ей больно. К чёрту это.

Аарон схватил провод, лежащий на груди брата, и с силой дёрнул, оставляя наушники висеть над плечом Антони, когда тот сел, медленнее, чем Аарон ожидал.

— Какого чёрта?

— Мама плачет наверху. Что-то не так. Она ждёт нас. Подними свой зад по лестнице и иди на кухню, — Аарон затолкал ярость, угрожающую его контролю, обратно в коробку. Антони, хоть и вёл себя сегодня как придурок, не заслуживал этого. Однако, Аарон схватил Антони за руку и поднял с кровати.

— Ты мне больше нравился, когда не мог ни к кому прикасаться, — проворчал Антони, проходя мимо Аарона к лестнице. Ошеломлённому Аарону понадобилась минута, чтобы пойти следом. Это был первый раз, когда кто-то говорил, что Аарон больше нравился ему разбитым. Боль от раны на душе лишила его дыхания. Он пошёл в сторону лестницы чисто машинально, оставляя подвал позади и поднимаясь на кухню.

Аллен, Антони и их мама сидели за столом, не разговаривая, даже не особо глядя друг на друга. Айфон Антони лежал на столе вместе с наушниками. Видимо, какие-то слова Аарона пробились через подростковую тоску. Мать сидела в одна на одной стороне стола, пока братья Аарона вместе сидели на другой стороне. Аарон занял место во главе стола, между Алленом и своей матерью.

Она потянулась и взяла его за руку, что напугало его больше всего. Всю жизнь она держала его за руку только для того, чтобы успокоить его, а не успокоиться самой. Аарону вдруг стало холодно.

— Ребята, вы ведь знаете, что на прошлой неделе я возила бабушку Элис сдать кое-какие анализы, верно? — она не остановилась для подтверждения, просто безжалостно продолжила. — Так вот, пришли результаты. Доктор говорит, что у неё рак, — её рука дрожала, лежа на руке Аарона, и очередная слеза скатилась по её уставшему, осунувшемуся лицу.

— Это можно прооперировать или…? — Аарон позволил вопросу о смертности её матери повиснуть в воздухе.

— Они попробуют, милый. А пока мне придётся больше помогать бабушке. Я буду ездить к ней, чтобы готовить и помогать по дому. Вы достаточно взрослые мальчики, чтобы немного больше заботиться о себе самостоятельно, верно? — хоть она обратилась с вопросом ко всем трём им, взглядом она встретилась с Аароном, и он кивнул.

— С нами всё будет в порядке, мам, — сказал Аллен и потянулся через стол, чтобы взять её за другую руку. Хоть они все любили бабушку Элис, они больше переживали за свою мать и за эмоции, которые вызвала у неё болезнь матери. — Я могу заниматься стиркой. Думаю, Аарон может готовить, верно, приятель? — он поднял взгляд на Аарона, который кивнул. Он готовил достаточно хорошо и мог разобраться с остальным. — Антони?

— Всё равно, — сказал Антони, но с Алленом он не использовал тот же сердитый тон, как с Аароном. Это прозвучало скорее как «Что захочешь», а не как «Иди к чёрту», что обычно получал Аарон.

— Да, мам, мы со всем разберёмся. Ты заботься о бабушке, — подтвердил Аарон, мягко сжимая пальцы матери.

— Я не бросаю вас, — сказала она с дрожащим смешком. — Но оценю помощь, — смешок вроде бы помог, потому что больше слёз не пролилось.

— Я позвоню своему куратору в Пурдю и узнаю, можно ли отложить… — начал Аллен, но мать резко прервала его.

— Ты этого не сделаешь. Тебе нужно сохранить стипендию, и твои братья совершенно способны позаботиться о себе сами. Аарон взрослый, а за Антони они с отцом присмотрят. Тебе пора жить своей жизнью, малыш.