Unknown

Я едва ли могу возбудиться рядом с тобой. Ты действительно думаешь, что я трахаюсь с кем-то другим? — выражение лица Аарона не было виноватым, его глаза опустели, став пустыми туннелями на его бледном лице, и Спенсеру больно было это видеть. Он бросил сложенную футболку сверху на свою сумку и сократил расстояние между собой и Аароном двумя большими шагами. Обвив одной рукой шею Аарона, он притянул своего парня для лёгкого поцелуя, и Аарон положил голову на плечо Спенсера.

— Я. Тебя. Люблю, — прошептал Спенсер в его кожу, и Аарон отстранился.

Я каждый день по тебе скучаю.

Я тоже по тебе скучаю, — прожестикулировал Спенсер, и Аарон снова зарылся лицом в плечо Спенсера, будто нуждался в его тепле.

— Я. Так. Сильно. По. Тебе. Скучаю. Аарон.

Им понадобилось много времени, чтобы отстраниться друг от друга, и когда это произошло, Аарон вытер лицо, но не мог стереть румянец со щёк. Спенсер бросил в спортивную сумку пакет с грязной одеждой, а саму сумку поставил на пол у двери. Взяв Аарона за руку, он забрался на кровать и потянул Аарона с собой. Голова Аарона легла ему на грудь, и одну руку и ногу Аарон закинул на Спенсера, не оставляя между ними никакого пространства. Спенсер прижался губами ко лбу Аарона. Никакие слова не были нужны.

В объятиях Аарона он задержался дольше, чем намеревался. Они уже потеряли два дня проекта, потому что сегодня офис был закрыт на День труда, так что Спенсер знал, что не может пропустить следующий рабочий день, чтобы остаться. Его сердце ныло от боли на лице Аарона, когда он сказал, что пора уезжать. Аарон не спорил. Просто кивнул, опустив глаза в пол, будто хотел запомнить узоры на ковре.

— Пожалуйста. Аарон, — прошептал Спенсер, и хоть не слышал слёз в своём голосе, он их чувствовал. Аарон одной рукой взял спортивную сумку, второй взял за руку Спенсера, и они молча спустились вниз.

— Я так рад, что ты приехал домой на выходные, — сказал его отец, когда они прошли в комнату отдыха, чтобы Спенсер смог попрощаться. Аарон молча стоял у двери, держа сумку Спенсера, будто это был священный Грааль, ответ на все жизненные вопросы. Отец обнял Спенсера, долгую минуту прижимая его к себе, может даже дольше необходимого. Никаких неловких похлопываний по спине, просто отцовская любовь.

— Я. Тоже. По. Тебе. Скучаю. Папа, — тихо сказал ему Спенсер. Наверное, было не круто для двадцатиоднолетнего парня скучать по отцу, но он скучал. Так долго они одни боролись против всего мира, и хоть Спенсер знал, что отец его поддерживал, он чувствовал, что теперь остался бороться с миром один.

— Будь осторожен по дороге домой, и увидимся через пару недель.

— Может. Мне. Удастся. Познакомиться. С. Твоей. Таинственной. Девушкой…

Похоже, его отец хотел что-то сказать, но затем Аарон ступил вперёд и взял Спенсера за руку. Рука Аарона дрожала, и Спенсер осторожно сжал её. Затем кивнул своему отцу и пошёл за Аароном к входной двери. В первый раз уезжать было намного легче. Он собрал вещи и отправился в великое путешествие, восторженный и готовый начать жить. Прошло всего несколько коротких недель, и стало сложнее выйти за дверь, видеть грусть в глазах отца и боль на лице Аарона.

Аарон припарковался за ним, поэтому пошёл к своей машине, пока Спенсер ставил сумку на заднее сидение. Оставлять Аарона было ещё больнее, чем оставлять отца. Сердце Спенсера пронзало жгучей болью, но ему нужно было построить жизнь для них двоих, если они собирались когда-нибудь быть вместе. Он не знал, сможет ли Аарон удержаться на работе, и хотел иметь возможность обеспечивать их обоих. Аарон мог в это не верить, но Спенсер хотел, чтобы они всегда были вместе.

Ты нормально доедешь до дома?

Я не ребёнок, Спенсер.

Нет, ты парень с ужасным бойфрендом, который от тебя уезжает.

— Ты не ужасный, — сказал Аарон, обхватывая Спенсера руками.

Он был не против, чтобы Аарон удерживал его в объятиях дольше, ну, «необходимости», которой не было. Аарон мог обнимать его вечно, и этого не было бы достаточно. От него пахло мылом Спенсера, и солнечным светом, и любовью. Спенсер не мог его отпустить.

Он поднял руки к лицу Аарона, обхватил его ладонями, неосознанно закрывая шрам, когда наклонил голову Аарона и захватил его губы в медленном, нежном поцелуе. Он вложил в этот поцелуй каждую частичку любви, которую мог, отчаянно желая дать Аарону что-то, за что можно было бы держаться.