Unknown

— Может, вы расскажете нам немного о том, чего хотите сегодня добиться. Ваш помощник не говорил подробностей, — сказал доктор Томас, наклоняясь вперёд на пластиковом стуле и кладя руки на дешёвый тонкий стол. Видимо, в их маленьком захолустном округе бюджета не хватало на людей, которые поддерживают порядок на их улицах.

— Суд назначил примерную дату заседания, так что я хотел получить от Аарона предварительное заявление и убедиться, что он сможет давать показания. Без его показаний, я бы сказал, что шанс на обвинительный приговор будет, возможно, пятьдесят на пятьдесят, — мистер Соренсен потёр рукой свою щетину на лице и поднял на них взгляд усталых, красных глаз. Тонкие, русые волосы начинались с высокого лба и сходились клином над ушами, укорачиваясь сзади. Стандартная стрижка для мужчин, волосы которых начали редеть. Не пройдёт много лет, прежде чем макушка облысеет, и останется плохой начёс или зловещая причёска Цезаря.

— Как скоро суд? — спросил Аарон, желая знать, как долго ему нужно сохранять здравомыслие. Соренсер пригладил свою рубашку спереди и проверил документы. Конечно же, дело Аарона было всего одним из многих в его стопке. Одна картонная папка для прокурора, но для Аарона это было всем.

— Через четыре недели, в середине декабря.

— О боже, — произнёс Аарон, опуская голову на стол. Обед, которым доктор Томас угостил его в кафе на той же улице, оставался в желудке при помощи чистой силы воли. Он не мог этого сделать. Не мог.

— Мы готовились большую часть полугода, Аарон. Мы готовы.

— Если вы так готовы, почему шанс обвинительного приговора только пятьдесят процентов? — спросил доктор Томас, кладя руку на плечо Аарона, и комната начала кружиться.

— Есть проблема с актом передачи улик в виде образцов семени, взятых у жертв. Нам нужен Аарон, чтобы подтвердить насилие и связать всё вместе для суда. Он сможет давать показания?

— Я всё ещё здесь, — сказал Аарон в стол и заставил себя снова сесть, сосредоточив взгляд на прокуроре. — Вы спрашиваете, не произойдёт ли у меня какой-нибудь психический срыв за стойкой и начну ли я говорить об инопланетянах или апокалипсисе? Вы спрашиваете, не уничтожит ли это весь прогресс, которого я достиг с тех пор, как те ублюдки оставили меня голым истекать кровью на холодном бетонном полу? Или вы спрашиваете, не оторву ли я сам себе голову до суда? — спросил Аарон, и Соренсен наконец-то перестал перебирать документы.

— Да, — сказал он, встречаясь взглядом с Аароном. — Я спрашиваю.

— Что ж, если док не знает что-то, чего не знаю я, я не планирую сходить с ума посреди заседания. Я понятия не имею, придётся ли мне снова принимать лекарства, когда всё закончится, и нет, я не покончу с собой. Я слишком усердно работал и не поступлю так со своими близкими. Так что давайте покончим с этим, чтобы я мог убраться отсюда к чёрту.

— Хорошо, начни сначала и расскажи мне всё, что помнишь, — Соренсен включил маленький диктофон. Он был похож на тот, который доктор Томас использовал во время их приёмов, только у этого не была заклеена маленькая красная лампочка. Она смотрела на Аарона с другого края стола, и парень надолго сосредоточился на ней, прежде чем начал говорить.

— Мы с Джульеттой шли домой с факультета по дебатам. Говорили о том, чтобы вместе пойти на выпускной...

***

— Держи, — произнёс доктор Томас, пока они сидели в машине на парковке административного здания — доктор за рулём, а Аарон на пассажирском сидении, опустив голову на колени. Аарон поднял голову, и его взгляд сосредоточился на маленьком листке бумаги перед лицом.

— Вы разве можете выписывать рецепты? — спросил Аарон и сложил листок в карман, после чего откинулся на спинку сидения.

— Я не могу, но один из моих коллег может. Следующие четыре недели будут для тебя очень тяжёлыми, а это поможет тебе стабилизировать настроение, — доктор Томас повернул ключ и завёл машину. — Рецепт не вечный.

Они заехали в аптеку, где пожилая женщина за прилавком безуспешно пыталась не пялиться на его шрам, но в конце концов дала ему маленький пакетик с таблетками и шоколадный батончик, который Аарону казался заслуженным за то, что у него не случилось истерики в кабинете прокурора. А ему хотелось заистерить. Особенно после того, как его в третий раз спросили подробностях того, о чём Аарон больше никогда не хотел думать. Доктор Томас расплатился за таблетки и шоколадку, его не пришлось просить. Аарон ненавидел чувствовать себя предметом благотворительности, и у него были деньги, но доктору Томасу хотелось это сделать. Аарон решил не влезать конкретно в эту битву и благодарно принять помощь.

Они почти доехали до дома Аарона, когда у парня пропищал телефон.

[Спенсер] Ты уже вышел?

[Аарон] Из шкафа я вышел несколько лет назад. Я встречаюсь с парнем, помнишь?

[Спенсер] Смешно. Ты уже дома?