Unknown

Как ты могла? Я твоя мать. Какая дочь бросит свою семью? После всего, что я сделала для тебя. Ты неблагодарная, эгоистичная. Думаешь, тебе было тяжело? Это твоя собственная вина. Кем ты себя возомнила? Ты думаешь, что ты художница? Не заставляй меня смеяться. Все, что вы делаете, делается для внимания. У тебя нет ни таланта, ни ума. Ты ленива. Ты причина моего развода. Ты причина, по которой ушел твой отец. Ты была ошибкой. Все плохое, что когда-либо случалось в моей жизни, произошло из-за тебя. Мне следовало прервать тебя. Я ехала в клинику, чтобы сделать это, ты это знаешь? Боже, как бы мне хотелось вернуться в тот день. Я бы сделала миру одолжение. Мне так стыдно за тебя. Тебе должно быть стыдно за себя. То, как ты одеваешься, как ты себя ведешь. Ты шлюха, шлюха. Неудивительно, что мужчины используют тебя и выбрасывают. Никто никогда не полюбит тебя. Никто никогда не захочет тебя. Ты незрелая. Бесполезная. Вы не заслуживаете счастья и никогда его не получите. Вы омерзительны. Ты меня отталкиваешь. Вот почему у тебя никогда не было друзей. Вот почему все тебя ненавидят. Ты думаешь, что ты красивая? С таким лицом и таким телом? Ты пугало. Чертов мутант. Ты никогда не будешь такой красивой, как я. Ты похожа на своего отца, а он был ужасен. Ты такая же отвратительная, как и он. Я никогда не пойму, как ты вышла из меня. Я носила тебя девять месяцев. Ты разрушила мою фигуру, мои сиськи никогда не будут прежними. Ты была огромным ребенком, им пришлось тебя вырвать из меня. Ты чуть не убила меня. Ты должна мне. Ты, блин, мне должна.

Дальше и дальше, страница за страницей. Иногда бессвязные и с орфографическими ошибками (особенно электронные письма, отправленные поздно ночью), иногда длинные, красноречивые абзацы, рассказывающие об ошибках, которые допустила Мара, иногда она ставила себя в неловкое положение. Несколько раз упоминается фортепианный концерт, как она на глазах у всех унизила мать, как она сделала это нарочно.

Мелочность этой женщины может подпитывать диктатуру. Она Ленин, Сталин и Муссолини в одном лице. Она ни в чем не виновата. Мара — архитектор всего зла в мире.

Ее ненависть к собственной дочери сбивает меня с толку.

Я предполагаю, что отчасти это зависть. Подобно Белоснежке и Злой Королеве, Мара росла в красоте и жизненной силе, в то время как Тори увядала с каждым днем.

И отчасти это чистая ярость из-за того, что Мара отказалась быть сокрушенной, отказалась быть уничтоженной. Мара была насекомым, по которому Тори топала снова и снова, только чтобы превратиться в бабочку и улететь далеко.

Я настолько отвлекаюсь на электронные письма, что не вижу оповещения о движении на своем телефоне. Мара встает, одевается и спускается по лестнице, пока я все еще глубоко поглощен чтением.

"Что ты делаешь?" она спрашивает.

Я отрываюсь от ноутбука. Должно быть, у меня ужасное выражение лица, потому что Мара делает шаг назад и расширяет глаза.

Мне трудно говорить.

— Я читал электронные письма твоей матери.

- Ой, — говорит Мара.

Она не злится.

У каждого из нас есть своя разновидность неослабевающего любопытства. Она слишком хорошо меня знает, чтобы ожидать конфиденциальности или разумного поведения.

- Они все одинаковые, — говорит Мара. - Она не может перестать меня оскорблять, даже когда пытается уговорить меня приехать в гости.

— Она хочет, чтобы ты пришла в гости?