Unknown

Его низкий голос сочится предвкушением, которое пугает меня до чертиков, но это также заставляет мое сердце трепетать. Давление зажима на моем клиторе вместе с поглаживаниями его пальцев вызывает там нарастающую боль, пока я не буду уверена, что разорвусь на части от одного прикосновения его языка. Мои соски — это уколы игл ноющей потребности, которые зажимы на них только усиливают. Его ладонь все еще массирует мои шрамы, дергая зажимы так, что волны удовольствия сотрясают меня, непрерывно и безжалостно.

Хотела бы я сказать, что он не сделал бы со мной ничего подобного. Он такой собственник, что поначалу я не могла себе представить, чтобы он позволил кому-то дотронуться до меня. Он сломал Уистлеру руку даже за то, что тот попытался. И все же это человек, который пытал меня ножом.

Как, я не знаю, но в то время как мысль о том, что любой мужчина здесь прикоснется ко мне сейчас, пугает меня, представляя себя лежащей поперек бильярдного стола, в то время как Спайдер позволяет брать меня, любому, кто хочет, заставляет все мое тело гудеть.

Реттлера сейчас там нет, и я осматриваюсь еще раз, понимая, кто идет на его место.

Страйкер. Я сглатываю. Он перевернул ее на живот и подтащил так, что ее ноги едва касаются пола. Он хватает в охапку ее светлые волосы и жестко входит в нее сзади. Женщина кричит в экстазе, ее пальцы на ногах подгибаются, и она вцепляется в стол.

— Он был бы первым, кто взял бы тебя, — говорит Спайдер. Его пальцы перебирают цепочку на моем животе, заставляя все три зажима натягивать мои соски и клитор, создавая дикое буйство ноющего удовольствия, которое сотрясает меня.

Я тяжело дышу, ерзая на стуле.

Страйкер шлепает девушку по заднице, дергает ее за волосы, рыча от удовольствия и берет ее, как животное. Женщина кричит, а мужчины вокруг нее гладят себя и подбадривают его.

— Он жестокий. Я бы с удовольствием посмотрел, как он трахает тебя, пока я наполняю твой рот своим членом.

Страх и возбуждение создают ужасающую смесь, за которой быстро следует волна стыда. Я ненавижу его за эти слова, но они также заставляют меня почти кончить. Спайдер едва прикасается ко мне, и это только разжигает во мне жажду ощутить его внутри себя.

Нет. Мне нужно гораздо больше, чем секс. Он нужен мне в моей душе. Он — раскаленное добела пламя, которое живет, чтобы испепелять, и я хочу, чтобы он сжег меня дотла.

Страйкер заканчивает и хлопает женщину ладонью по бедру, прежде чем уйти, похлопав Рипера по спине.

Это нереально. Скольких мужчин Драгон заставит ее принять? Он с ухмылкой наблюдает за происходящим из толпы.

Рипер пробирается к девушке и раздвигает ее ноги пинком. — Мы еще не закончили с тобой, — говорит он ей.

Она поворачивает голову, как будто хочет посмотреть, кому принадлежит этот голос.

Мое сердце подпрыгивает в шоке.

— Сэм… — хриплю я.

— Почему ты так удивлена? — тихо спрашивает Спайдер.

Почему? Потому что, когда я сидела и разговаривала с девушкой, которая одолжила мне свой телефон в тот день в Логове Дьявола, она казалась такой невинной, такой нервной. Такой… обычный. Если бы на ней не было формы Логова Дьявола, она бы идеально смотрелась в шляпке и бесформенном платье Колонии. И все же выражение, которое я видела на ее лице, было далеко не испуганным или невинным. Ее глаза остекленели от удовольствия.

Я снова сглатываю, пытаясь осознать то, что вижу, когда Рипер толкает Сэм щекой на войлок бильярдного стола и с рычанием глубоко вонзается в нее.

— Не все такие милые и невинные, какими кажутся, — издевается Спайдер, — в глубине души у каждой женщины, какой бы нормальной она ни была, внутри сидит шлюха, ожидающая, когда ее выпустят, — его пальцы заправляют прядь волос мне за ухо. — Приведи любую репрессированную женщину из вашей гребаной Колонии в комнату, полную байкеров, и, скорее всего, она будет есть чей-то член в течение дня.

От этих слов у меня сжимается горло. Неужели он так видит каждую женщину? Как шлюху? Так вот как он видит меня? Сейчас он намеренно резок, я слышу это по его тону, но я также слышу, что он верит в это. Осознание этого выворачивает меня наизнанку, и все же мое тело все еще взывает к нему. Действительно, кажется, я страстно желаю, чтобы он пробудил во мне леди вечера.

Я хочу, чтобы он развратил меня, сделал меня более похожей на него.

Моя челюсть сжимается от оскорбления, которое, я уверена, слышу в его словах.

Пальцы Спайдера обвивают мою шею. — Все в порядке, Эмма, — напевает он, — перестань так усердно бороться. Теперь это твоя жизнь. Прими это. Я буду счастлив научить тебя, как стать той грязной девчонкой, какой я тебя вижу.

Его слова душат меня, угрожая затащить в мир, который я не готова принять.