Unknown

   Мне становится страшно. Я должна быть взрослой, а я еще подросток, который изо всех сил сжимает руку лучшего друга в надежде, что все это неправда. Что он никуда от меня не денется. Грудь вздымается от горячего воздуха, который застревает у меня где-то в горле. Я прикусываю губы и, наконец, отвечаю:

   - Я тоже буду скучать.

   - А писать будешь?

   - Было бы откуда писать, ведь я еще не уезжаю.

   - Все будет в порядке, Реган. Тебя примут на работу в Йель.

   - Меня учиться туда не приняли, а тут прям стажироваться разрешат. - Я говорю так уверенно и решительно, хотя внутри надеюсь, что друг прав, и у меня все получится. - Ты когда уезжаешь? Когда начнется великий тур по местам славы Вильгельма Завоевателя?

   - Сегодня вечером. Уилл все устроил, даже с предками договорился, хотя я знаю, что ему наплевать на их мнение. Он бы все равно укатил на своем старом Додже.

   - И я бы укатила куда угодно, лишь бы подальше от родителей.

   - Да уж. А их не было на церемонии? - По улице проносится гудок автомобиля, и мы видим, как из окон кричат краснолицее ребята, размахивающие квадратными шапками. Не думаю, что они адекватные. Все мы любим безумства, но радоваться тому, что закончился университет, что ж в этом хорошего? В смысле - и что дальше? Работа? Семья? Смерть?

   Я встряхиваю волосами и выдыхаю.

   - Да, они не пришли. Но я не удивлена, это было бы дико. В конце концов, там никто не раздавал бесплатную выпивку. Так что церемония - отстой.

   - Ага, - как-то жалобно усмехается Кори. Когда мы говорим о моих родителях, он не может нормально себя вести, вечно корчится и жмется, будто у него штаны застряли где-то в промежности. Добрый мальчик. Но сейчас плохо быть добрым. - Ох, Реган, садик ты мой цветущий, только представь, что мы больше не вернемся на семинары. Что я больше не буду стоять перед твоей дверью в январе, пока ты ищешь свои любимые джинсы...

   - А я не буду притворяться твоей мамой, когда ты прогуливаешь физкультуру...

   - И мы не будем зависать в "Френзи"...

   - Ты все равно не любишь эти йогурты.

   - Зато ты любишь.

   Он кривит губы, а я крепче его обнимаю, потому что жутко, ну просто нереально его люблю. Кори Гудмен - неотесанный, сумасшедший мальчик, который в первый же день выделился из толпы, когда отказался носить университетскую форму, потому что она не просто зеленая, а блевотно-бирюзовая. Я тоже отказалась, и нас отправили к деканше. Нас и еще одного парня, имя которого не хочу произносить. Там мы с Кори и познакомились, пока ждали эту каргу - она, кажется, во все горло орала по телефону на своего мужа. Нам все равно пришлось носить эту форму, но мы всячески над ней издевались. То я надену юбку как топ, то Кори обрежет брюки под капри.

   Неожиданно я понимаю, что мы оказываемся напротив моего серого дома. Запах тут стоит тяжелый. Паленой травы и жаркого лета. Дышать сразу становится трудно, но, что странно, отнюдь не из-за этого. Я вновь смотрю на друга и протяжно выдыхаю. Он мнется и перекатывается с ноги на ногу, будто бы не знает, что сказать. Я тоже не знаю. Поэтому не спешу удивить его красноречивой тирадой, а просто прижимаю к себе.

   Кори сцепляет руки за моей спиной.

   - Без тебя жизнь будет совсем другой, Реган Баумгартен.

   - Ты единственный человек, который так красиво произносит мое имя.

   - У меня было много времени, чтобы потренироваться.

   Я зажмуриваюсь. Сжимаю его узковатые плечи и вздыхаю. Не хочу признавать, что на глазах слезы. Глупости какие! Я не плакала уже так давно, не разревусь и сейчас.

   Отстраняюсь и грозно свожу брови.

   - Пиши мне, услышал? Я, может, никуда не уеду. Останусь тут на веки вечные, а ты все равно пиши. Даже из своего тура, даже потом, когда переедешь в Индиану в этот, как его, в Ивансвиль.

   - Эвансвилл.

   - Какая разница.

   - Договорились. - Кивает он. Поправляет свернутую на локте мантию и глядит мне в глаза открыто, пронзительно и печально, как смотрят, когда прощаются, но когда не хотят уходить. Кори нервно усмехается. Нервно похлопывает меня по плечу. Нервно плетется к противоположному двору и глядит на меня через плечо. Ему до дома еще минут десять, но я уверена, что идти он будет медленно. Чтобы смотреть на меня как можно дольше. - И не вздумай рыдать, Реган! Услышала?

   - Не дождешься, гаденыш! - Я уже кричу, потому что парень все дальше и дальше, а на глазах эти противные слезы. Черт. Порывисто смахиваю их и широко улыбаюсь. - Я не пророню ни слезы, ясно?

   - Заметано!

   Он машет мне рукой и скрывается за поворотом.

   Пусто. Мне становится холодно и как-то странно. Я гляжу на светлую улицу, но я не вижу больше знакомых домов, знакомых лиц. Все кажется совсем чужим. Наверно, стоит идти домой, а ступни, словно врезались в землю. Я так и стою на повороте, глядя куда-то вдаль. Возможно, я жду, что Кори Гудмен вернется и обнимет меня еще раз, но вообще-то я знаю, что он так не сделает. Он слишком любит меня, а, значит, не захочет сделать мне больно. Умный гад, слишком хорошо меня знает.

   ГЛАВА 2.

   Сколько у вас любимых мест? Обычно их немного. А дом на вершине хит-парада.