Unknown

Я все испортила. Я знала это. Все, что я могла сделать сейчас, — это минимизировать негативные последствия. Я посмотрела в лицо Аманде, чтобы понять, что делать. Она буркнула:

— Помоги подняться.

И я подчинилась. Я подхватила ее под мышки и поставила на ноги, в то время как все остальные уже были готовы. Мы встали в финальную позу в тот же момент, как и все остальные.

— ПШШШШШШШ.

Толпа взорвалась. Свистки и гул эхом понеслись по залу. Полагаю, только одно впечатляет сильнее, чем идеальное выступление — чье-то воскрешение. Аплодисменты, казалось, поддержали команду на плаву. Тем не менее, я была уверена, что соревнование для нас проиграно. Команда Линкольн была безупречной, а мы, определенно, ущербными.

Мы прогарцевали обратно к трибуне, чтобы подождать решение судий. Когда мы сели, Аманда держалась руками за голову. Тодд сидел, обняв ее, и шептал что-то на ухо. Какой-то парень-медик принес пакет льда.

Я молилась, чтобы существовала такая вещь, как голос сострадания.

Наконец главный судья вышел в центр спортзала.

Никто не двигался.

Он постучал по микрофону.

Объявил результаты.

Линкольн победил.

Мы вторые. Снова.

В автобусе по пути домой я сидела в одиночестве. Я ожидала этого. Я заслужила это. Но когда мы остановились на школьной стоянке, я стала перед всеми и сказала:

— Мне действительно жаль. Я сожалею, что все испортила.

Что я могу сказать? В последнее время я стала королевой раскаяния.

Проходя мимо меня из автобуса, некоторые улыбались, некоторые потрепали меня по плечу, а некоторые смотрели в пол.

Такиша одарила меня полуулыбкой и подмигнула. Симона обняла меня. Я не могу это доказать, но я абсолютно уверена, что миссис О'Тул пукнула на меня. Наконец, остались только Аманда и Тодд.

Аманда встала со своего места и подошла ко мне. Она все еще держала лед на голове. Она стояла передо мной и смотрела на меня холодным «объезжаю-быка» взглядом. Я вдохнула и приготовилась к словесной порке.

— Мы вторые, — сказала она. И все. Она протиснулась мимо меня и вышла из автобуса.

Я стояла, ошарашенная ее загадочным заявлением.

Она имела в виду, что второе место — отстой, так? Что она разочарована, правильно? Или она имела в виду, что второе место — это хорошо, и я помогла им его занять? Или она имела в виду, что я отстой, но даже так они смогли занять второе место? Я не могла понять.

Тодд побрел по проходу. Я посмотрела на него, ожидая объяснения или отпущения грехов. Не знаю, чего именно.

— Она злится? — спросила я.

— Она хотела победить, — сказал Тодд. — А ты заехала ей ногой по голове.

— Я не хотела...

— Дай закончить. Она хотела победить, но она знала, что мы не сможем. Честно говоря, она не думала, что мы займем вообще хоть какое-то место. Но ты пнула ее по голове, а мы все еще вторые. Она не злится, Фиона.

Я ничего не могла с собой поделать. Я вдруг разревелась. Какого черта я плачу из-за того, что разочаровала или не разочаровала Аманду Лоуэлл — это вопрос, на который я просто не в силах отвечать. Но так оно и было.

— Я старалась изо всех сил, — прошептала я.

— Все знают это, — сказал Тодд. — Она это знает. Ты была на высоте, принцесса.

Затем Тодд Хардинг, Сеньор Недержание, неандерталец, обнял меня. Это было слишком.

— Твоя шея пахнет сыром, — сказала я.

— О, — сказал он, — это мой сыроколон. У меня есть на любой вкус. Чеддер, американский, швейцарский.

— Фромунда.

Он засмеялся. Мы оторвались друг от друга. Я посмотрела на него. Он посмотрел на меня. И я почувствовала...

Ничего.

Тодд Хардинг веселый, умный, храбрый, сострадательный, и мой друг. Вот и все. И никогда не будет кем-то большим. Но я честно надеялась, что таким он был для Аманды. Моя жизнь стала как кукушка из Cocoa Puffs³⁶. Я действительно хотела, чтобы с Амандой случилось что-то кроме облысения, вскакивания прыщей или заражения ленточным червем. Что-то замечательное.

Мы с Тоддом вышли из автобуса, и он ушел искать Аманду. Я посмотрела вокруг в поисках папы, но его еще не было. Один за одним все садились в машины и уезжали. Я стояла посреди парковки. Не уезжала домой. В одиночестве.

Потом автобус отъехал.

На другой стороне улицы стоял Джонни Мерсер. Опирался на свою машину. Улыбался мне.

По моей коже снова побежали мурашки. Я улыбнулась в ответ.

— Подвезти? — спросил он.

Глава 32

Я поплотнее закуталась в пальто и попыталась выглядеть как можно более мило, пока шла через холодную стоянку к Джонни.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Я увидел автобус. Подумал, что, может быть, ты захочешь поесть пиццу.

Звук его голоса согревал холодный декабрьский послеполуденный воздух.

— Звучит неплохо. Где Мар?

— Ей нужно было уйти домой. Какие-то дела.

— О. Ладно.

Я не была уверена, какие такие дела могли быть у Мар, о которых мне не известно, но не стала задумываться над этим. Я была жутко голодна, а пицца звучала фантастически.

Я достала телефон и позвонила папе, сказать, что ему не нужно торопиться забирать меня, поскольку он, очевидно, забыл.