Unknown

Если мы прогуливаемся по тропинке, на краю скалистой вершины, и внезапно тропа начинает обваливаться, мы отреагируем здоровым чувством страха. Нам нет нужды стоять часами, решая, нужно прыгать для своего спасения или нет. Наш ответ автоматический и соответствует ситуации. Однако в современное время, когда лишь немногие из нас живут с постоянной опасностью для жизни и здоровья, нам слишком часто приходится реагировать страхом, как если бы существовала реальная угроза, и продолжительность этого страха ненормально долгая. Очень интенсивный страх разрушителен и способен вызвать паралич и даже сердечный приступ у тех, кто к этому предрасположен.

Страх, превышающий первоначальную унаследованную реакцию — эмоция подобная на озабоченность, поскольку пока он нас контролирует, мы преувеличиваем нечто, что уже произошло. Эта преувеличенная реакция выталкивает нас из данного момента и она не приносит пользы, а лишь переводит наше время и портит нам самочувствие.

Страх происходит из веры в опасный мир, и реальность переступает наши мосты, прежде чем мы сами добираемся до них. Это означает, что мы представляем себе самое худшее из того, что может произойти в будущем, испытывая эмоции так, как если бы это происходило в действительности. В реальности же мы искусственно создаем реакцию борьба—бегство и мучаемся.

Животные реагируют на' человеческий страх подражанием. Он возбуждает у них рефлекс борьба—бегство и может спровоцировать нападение на человека, испытывающего страх. Так происходит потому, что животные принимают деструктивные вибрации, которые мы называем «ненавистью», «насилием», «страхом», «желанием убивать», которые вызывают у них реакцию механизма безопасности. Поэтому они либо убегают, либо атакуют.

Животные исключительно чувствительны к человеческим вибрациям, позитивным или негативным. Описано множество случаев с дикими животными, которые совершенно спокойно вели себя в присутствии некоторых людей, не боявшихся их, а чувствующих по отношению к ним лишь любовь.

Очень редко кто-либо из североамериканских индейцев бывает укушен змеей, они видят в змеях естественную часть окружающей среды.

Остальная же часть общества постоянно страдает от нападения змей, так как боится их.

Чрезмерное погружение в страх — это сформированная годами привычная реакция на раздражение, беспокойство, проблемы и вера в то, что другие способны нас ранить. Мы можем испытывать страх (или опасение) когда:

• мы находимся в опасной ситуации (страх в виде первичной реакции естественен);

• когда тот, кого мы любим, ранен или убит;

• думаем, что можем потерять кого-то;

• думаем, что можем показаться глупыми;

• думаем, что можем быть не приняты;

• предстаем перед неизвестным.

Мой собственный опыт сильного страха пришелся на время, когда я был солдатом пехоты во Вьетнаме, во время атаки коммунистов в 1968 г. Я никогда этого не забуду. Наш отряд попал под сильный огонь подразделения Северо-вьетнамской Армии, очень хорошо обученного, вооруженного и ожесточенного. Сила огня, которым мы обменивались, превосходила воображение. Нас частично накрыли на открытой территории, но каждый из нас успел укрыться и ответить огнем. Я нырнул в заросли, где не мог видеть многого, но поскольку у меня был гранатомет, я выстрелил один раз в направлении, где по моим предположениям находился враг. Адреналин бешено кружил в моем теле, в то время как я боролся за сохранение спокойствия. Я огляделся и увидел командира нашего отряда, лейтенанта Вильсона, звавшего меня к себе, поскольку его позиция давала лучшее поле для обстрела. Я посмотрел на тридцатиметровое распаханное пулями врага пространство, разделяющее нас, и волна парализующего страха свалила меня с ног. Я стал терять сознание, в горле возникли спазмы, я не мог пошевелить ни одним мускулом, мое тело полностью окаменело. Тысячи мыслей проносились в моей голове, возникали картины бесконечного количества тел, которые мне приходилось видеть. Я представил себя в таком виде. Это еще сильнее придавило меня.

Я снова посмотрел на командира, который все еще размахивал руками, призывая меня. Я примирился со смертью и, используя каждый оставшийся грамм силы воли, встал и перебежал через открытое пространство. Я не мог поверить, что мне это удалось, не получив ранений и не бросаясь на землю. Однако случайно я сбил прицел на гранатомете, не заметив этого. Я выстрелил в направлении, отступающего уже противника. Но из-за сбитого прицела граната попала в ветку два метра от меня, отскочила и упала прямо перед нашими позициями. Она не взорвалась, так как этот тип гранат не взрывался, не пролетев определенной дистанции. Я совершенно обезумел от ужаса, я погрузил лицо в мягкую красную пыль, всхлипывал и пытался не сойти с ума.