Unknown

— Нет. Ой, погоди, есть. Можешь отдать это Пикси? — протянула она мне белый конверт. — Это было в сегодняшней почте, и я забыла ей передать. И раз уж ты тут, не мог бы ты проверить слив? Мэйбл сказала, что он все время булькает.

— Булькает. Конечно, — я взял письмо и отправился на кухню.

Когда я туда зашел, Пикси отвлеклась от замешивания теста и улыбнулась. Я улыбнулся в ответ. Голодная частичка меня, о которой я раньше даже не подозревал, потеплела от удовольствия.

— Привет, симпатяжка, — улыбнулась мне Мэйбл. — Что-то тебя целый день не видно.

— Это из-за нездоровой одержимости Эллен люстрами.

Пикси фыркнула:

— Она нездорово одержима всем старым и непрактичным.

— Можешь мне не рассказывать. Эллен хотела, чтобы я тебе передал вот это, — сказал я, протягивай ей письмо.

— Спасибо, — Пикси взяла конверт и кивнула на две тарелки на столе — красную и синюю, в которых лежали шоколадные квадратики. — Хочешь пирожное?

— Конечно.

Она подвинула ко мне красную, я взял пирожное и направился к раковине. Но только потянулся к сливу и откусил здоровый кусок...

— Святые небеса! — я задохнулся и выплюнул кошмарное лакомство в раковину. — Какого... — закашлялся я и уставился на коричневую гадость в руке.

Мэйбл, улыбаясь, опустила глаза. Пикси скрестила руки и забавно выгнула бровь.

— Ты это заслужил, — сказала она, наслаждаясь видом задыхающегося и кашляющего меня.

— За что?

Боже, это худшее из всего, что я пробовал в жизни. Мне не хватало воздуха.

— За то, что менял соль с сахаром местами в течение многих лет, и за то, что добавлял уксус в ванилин, отчего мои пирожные выходили кисло-солеными. Сегодня утром я наконец опознала все ингредиенты и решила дать тебе попробовать собственный рецептик.

Я сплюнул и улыбнулся:

— И тебе понадобилось столько времени? Ох, Пикс. Лучше тебе распрощаться с мечтами о карьере детектива.

Я выбросил остатки гадкого пирожного и снова задохнулся. По-настоящему задохнулся, думаю, мог бы даже вырвать.

— А тебе стоит распрощаться со своим ланчем, — произнесла она. — Пожалуйста, только не на моей кухне.

Это заставило меня лишь сильнее задохнуться.

— Боже, — она закатила глаза и взяла пирожное с голубой тарелки. — Эти хорошие. Клянусь.

— Прочь от меня, дьявол испорченных лакомств.

Она рассмеялась.

— Дьявол испорченных лакомств? Вау. Уверена, ты можешь придумать что-нибудь получше.

— Демон злых десертов?

— Все еще слабо.

— Соблазнительница шоколадно-соленой смертью.

— А теперь ты меня довел. Вот, — она что-то взяла в руки. — Это должно помочь тебе заткнуться, — и поднесла к моему рту еще одно кисло-соленое пирожное. Я начал отбиваться.

Она улыбнулась, разрывая конверт, пробежала глазами кусочек бумаги внутри него, и ее лицо вытянулось.

Я перестал задыхаться и вытер губы.

— Что случилось?

На ее лице проступило выражение растерянности.

— Меня приняли в Нью-Йоркский университет. Я могу перевестись уже этой осенью. Через две недели надо уезжать.

— Вау, — сказал я.

Вау.

— Это же замечательно, дорогая, — сказала Мэйбл, а затем помрачнела, увидев растерянное выражение на лице Пикси. — Ты в порядке?

— Да. Да. Я просто... я не знаю, — улыбнулась Пикси, наморщила лоб и закусила губу. Именно в таком порядке. — Я просто удивлена. Вот и все, — снова улыбнулась она.

Я тоже улыбнулся, но почему-то все внутри меня скрутилось тугим узлом.

Глава 47. Пикси

Я была ошеломлена. Шокирована. Изумлена. Даже напугана. Не потому, что не надеялась на перевод в Нью-Йоркский университет, а потому, что больше не хотела ехать.

Я пыталась перевестить весь прошлый год, и теперь мне наконец предоставили такой шанс, а я просто... Мне было на это плевать. Я должна была прыгать от счастья и кричать. Или, как минимум, улыбаться так, что Мэйбл смотрела бы на меня с беспокойством, но вместо этого я стояла и таращилась на красную тарелку с пирожными.

— Мои поздравления, — сказал Леви.

Наши глаза встретились, и мои губы дрогнули в напряженной улыбке.

— Спасибо, — произнесла я.

— Нью-Йорк, — Мэйбл улыбалась. — По-настоящему дивный город. Я сама была там лишь однажды, но у меня дух захватило. Для художника не существует места лучше.

— Да. В их университете потрясающая программа искусств, — я смела руками сахар со стола. — Лучшая в стране.

— Как замечательно, — искренне воскликнула Мэйбл, но каждые несколько секунд продолжала поглядывать на Леви.

— Ты этого заслуживаешь, — произнес он, поджимая губы.

Я кивнула. И все. Я кивнула и смела со стола еще горстку сахара.

Он прочистил горло и вытер несколько крошек от пирожного с лица и рубашки, а затем занялся сливом, где, собственно, и застрял, прихватив с собой несколько инструментов.

Я сосредоточилась на уборке муки, разрыхлителя и сахара, сбросила следы своего беспорядка в мусор.

Вскоре стол оказался безупречно чист, больше нечего было вытирать и выбрасывать. Я собрала хорошие пирожные и поставила их в холодильник, не в состоянии понять, почему внутри меня все будто переворачивается.

Мэйбл повесила свой фартук на крючок около двери:

— Ладно, дорогая. Я домой. Ты уверена, что тебе не нужно помочь?