Unrestricted Warfare: China's Master Plan to Destroy America

С точки зрения таких людей, как Перри, необходимо лишь решить проблему с технической точки зрения - позволить солдатам перед горой узнать, "что находится за горой", и тогда это будет равносильно совершению военной революции.1 Наблюдение, рассмотрение и решение проблем с точки зрения технологии - типично американское мышление. Ее преимущества и недостатки очевидны, как и характеры американцев. Подобная идея, приравнивающая технологическую революцию к революции военной, была продемонстрирована в форме войны в Персидском заливе и оказала мощное влияние на вооруженные силы всего мира. Вряд ли нашлись люди, способные сохранять спокойствие и ясность в этой ситуации, и, естественно, не нашлось и тех, кто обнаружил бы, что недоразумение, начатое американцами, теперь приводит к недоразумению всего мира в виде широкомасштабной глобальной революции. Лозунг "создания вооруженных сил на основе высоких технологий" подобен тайфуну Тихого океана, который обрушивается на все новые и новые страны2 , и даже Китай, находящийся на западном побережье Тихого океана, в этот период, похоже, тоже разразился отголосками.

Нельзя отрицать, что военно-техническая революция является краеугольным камнем военной революции, и все же ее нельзя рассматривать как всю военную революцию, ибо в лучшем случае она является первым шагом этого дикого вихря, входящего в русло. Высшим воплощением и окончательным завершением военной революции является революция военной мысли, ибо она не может оставаться на этом обыденном уровне преобразования военных технологий и формулирования систем. Революция военной мысли - это, в конечном счете, революция форм и методов борьбы. Революция в военной технике - это прекрасно, как и реформа сформулированной системы, но их конечные результаты основаны на изменениях в формах и методах ведения боя. Только завершение этих изменений может означать зрелость военной революции.3 Если революцию в военной технике можно назвать первым этапом военной революции, то сейчас мы находимся на важнейшем втором этапе этой революции.

Приближение к завершению революции в военной технике в значительной степени является предвестием начала нового этапа, что также в значительной степени создает проблемы для проведения идеологической работы на первом этапе: хотя революция в военной технике позволила выбрать меры в более широком диапазоне, она также сделала так, что человек подвергается угрозам со стороны этих мер в том же диапазоне (это потому, что монополизировать один тип технологии гораздо сложнее, чем изобрести тип технологии). Эти угрозы никогда не были такими, как сегодня, потому что меры разнообразны и бесконечно меняются, и это действительно дает ощущение, что за каждым деревом видишь врага. Любое направление, мера или человек всегда могут стать потенциальной угрозой безопасности страны, и помимо того, что человек может ясно ощутить существование угрозы, ему очень сложно четко определить, с какого направления она исходит.

Долгое время и военные, и политики привыкли к определенному образу мышления, согласно которому основным фактором, представляющим угрозу национальной безопасности, является военная мощь вражеского государства или государства потенциального противника. Однако войны и крупные инциденты, произошедшие за последние десять лет XX века, спокойно и спокойно доказали нам обратное: военные угрозы уже зачастую перестали быть главными факторами, влияющими на национальную безопасность. Несмотря на то, что это все те же древние территориальные споры, конфликты национальностей, религиозные столкновения и разграничение сфер власти в истории человечества, и они по-прежнему являются несколькими основными факторами, заставляющими людей вести войны с противоположных сторон, эти традиционные факторы все больше переплетаются с захватом ресурсов, борьбой за рынки, контролем над капиталом, торговыми санкциями и другими экономическими факторами, настолько, что даже становятся вторичными по отношению к этим факторам. Они образуют новую модель, которая угрожает политической, экономической и военной безопасности страны или стран.