Untitled

Статистика преступности в зависимости от расы, как и ранее, остается особенно пугающей. В начале 2000-х годов официально сообщалось, что 12 % чернокожих мужчин в возрасте от двадцати до тридцати четырех лет и 4 % латиноамериканцев этого возраста находились в тюрьме или в заключении. Для сравнения, среди белых мужчин аналогичного возраста в заключении находилось лишь 1,2 %. В 2003 году афроамериканцы, составлявшие 12,3 % населения, составляли 46 % всех заключенных в США (по сравнению с 36 % белых и 17,6 % латиноамериканцев). Примерно четвертая часть всех федеральных заключенных не являлась гражданами США. В том же году Министерство юстиции подсчитало, что 28 % чернокожих мужчин в какой-то момент своей жизни отсидят в тюрьме или колонии.53

Подобная статистика неизбежно обостряет расовые войны. В то время как лидеры меньшинств, поддерживаемые белыми либералами, видели в цифрах отчасти доказательство притеснений, особенно со стороны полиции, от которых по-прежнему страдают цветные люди, многие другие американцы находили в статистике подтверждение своей убежденности в том, что черные и (в меньшей степени) латиноамериканцы склонны к беззаконию и заслуживают любых наказаний, которые они получают.

Многие другие культурные и социальные тенденции 1990-х годов продолжали тревожить современных американцев, как правых, так и левых, и внушать обеспокоенным людям мысль о том, что нация находится в упадке и ведет войну за культуру.

Одной из таких тенденций, давно ставшей бичом как для консерваторов, так и для многих ком-мунитаристов, было перегретое, по их мнению, правосознание. Растущие ожидания, жаловались они, продолжают усиливать "эгоистичные" группы интересов, чье чувство собственного достоинства не знает границ. Трезвая оценка таких ожиданий профессора права из Гарварда Мэри Энн Глендон (Rights Talk), появившаяся в 1991 году, помогла привлечь внимание к этому явлению. По ее словам, "разговоры о правах способствуют формированию нереалистичных ожиданий, усиливают социальные конфликты и препятствуют диалогу, который мог бы привести к консенсусу".54

Другие, обеспокоенные ростом правосознания, указывали на тенденции в юридической профессии, которая в Соединенных Штатах, похоже, становилась все более влиятельной. По оценкам 1993 года, в Америке насчитывалось более 800 000 юристов, или 307 на каждые 100 000 населения, в отличие от 103 на 100 000 в Великобритании и только 21 на 100 000 в Японии. Десятилетие спустя число юристов в Америке превысило миллион.55 Хотя наибольший рост профессии произошел в сфере бизнеса и корпоративного права, многие из этих адвокатов специализировались на делах о сексуальных домогательствах или личных травмах, таких как дело, по которому McDonald's получил 2,9 миллиона долларов, и создали то, что один ученый назвал "судебным взрывом". Некоторые из этих дел, особенно связанные с врачебной халатностью, привели к присуждению компенсации за "боль и страдания", которая достигала девятизначных цифр. Судебные адвокаты, умело выступавшие перед присяжными, такие как Джон Эдвардс, адвокат из Северной Каролины, выигравший выборы в Сенат США в 1998 году (и баллотировавшийся в качестве кандидата в вице-президенты от Демократической партии в 2004 году), получали гонорары - обычно около трети или более от присужденных сумм, - которые возносили их в ряды мультимиллионеров.

Адвокаты истцов в этих делах предсказуемо выступали в роли защитников прав обездоленных. Их оппоненты, которых осуждали как безликие корпорации с большими карманами, изображались как жестокосердные злодеи, чьи ошибки или обман помогли причинить вред или убить людей. В той мере, в какой присяжные вставали на сторону истцов, они обнажали то, что некоторые наблюдатели считали растущим классовым недовольством в Америке. Это было сомнительное обобщение, но подобные противостояния обостряли и без того острые культурные конфликты между либералами и консерваторами. Консерваторы утверждали, что адвокаты по делам о травмах принадлежат к "единственному настоящему паразитическому классу" в стране. Поддерживаемые производителями, страховщиками и многими врачами, эти консерваторы требовали реформы судебной системы, особенно для предотвращения нескольких "адских" штатов и окружных судов, где "джекпотные присяжные" выносили щедрые антикорпоративные вердикты. Американская ассоциация судебных юристов, которая становилась все более активной группой интересов, гневно и эффективно отбивалась от подобных обвинений.

Хорошо это или плохо - всплеск правосознания и "бич" судебных процессов - очевидно, зависело от точки зрения человека. Либералы убедительно утверждали, что эти события давно назрели, что маргинализированные люди, подвергавшиеся насилию или угнетению, наконец-то обрели справедливость56.56 Они радовались тому, что Американская организация гражданских свобод