Унция надежды

Пятеро спутников Мейсена взяли себе по пиву и закуске. Шестой не стал заказывать ничего. Он держался особняком, поглядывая на Грейс карими глазами из-под густых ресниц. В неярком свете барной стойки радужная оболочка его глаз отражала бесконечность. Будто две конфеты «Хершис киссез» с начинкой из «секретов». Тусклое освещение делало его волосы почти черными. С боков они были коротко подстрижены, но на макушке и сзади сохраняли свою густоту. Отдельные волоски стояли торчком, словно их застигли врасплох. Щеки украшала трехдневная щетина. Судя по морщинам вокруг глаз и рта, этот человек был или значительно старше, чем думалось Грейс, или жизнь успела его побить. Однако в его лице она не нашла ничего отталкивающего. Он чем-то напоминал ей взлохмаченного Колина Фаррелла.

Грейс попыталась ему улыбнуться, но он быстро отвел взгляд, поблагодарив Винса за апельсиновый сок. Они оба заняли места вблизи бильярдного стола, присоединившись к пятерым работникам. Сев, незнакомец ссутулился, как будто хотел затеряться среди остальных. Грейс заметила, что участия в общем разговоре он не принимает.

– Дорогуша, на кого ты там глаз положила?

Услышав вопрос Холли, Грейс невольно вздрогнула.

Неужели ее напарница видела, как она глазеет на незнакомца?

– Среди рабочих Винса новый человек. Наверное, только что взяли в бригаду.

Холли прищурила свои бесподобные синие глаза, как будто это помогало ей распознать новичка.

– Впервые вижу, – призналась она, продолжая расставлять бокалы по полкам. – Но парень вроде симпатичный. Остальные примелькались. Так что смотри на здоровье.

Грейс прыснула в ладошку. Новичок был довольно привлекательным. Грейс удивилась собственной реакции. Она очень давно не ощущала тяги к противоположному полу. Все ее прежние отношения с мужчинами оканчивались одинаково: разочарованием и душевной болью. Да и мужчин в ее жизни было не много. А после истории, случившейся с ней два года назад, Грейс, что называется, дула на воду и вежливо отклоняла даже крохи внимания, проявленного к ней. Об этом парне и говорить нечего. Он даже не улыбнулся.

Кейлеб тоже посмотрел в сторону незнакомца и поморщился:

– Это племянник Винса. Имя забыл спросить. Несколько дней назад прилетел из Нью-Йорка. Поселился в дядином пансионате. – Кейлеб выдержал паузу. – На вашем месте я бы держался от него подальше. Я слышал, у него целый букет проблем. Успел в тюрьме побывать. Кажется, наркотики и все такое. Наверняка решил «очиститься» в нашей глуши.

Свои слова помощник шерифа подкреплял энергичными взмахами пальцев. У Грейс замерло сердце.

Итак, у этого приезжего далеко не безоблачное прошлое. Ничего удивительного. Кого еще она может притягивать к себе, кроме тех, кто хотя бы однажды имел неприятности с законом, а то и побывал за решеткой? Черт побери, она – как магнит для подобных субъектов. Грейс мысленно отругала свою интуицию, которая сегодня явно дала сбой.

– Приму к сведению, – сказала она Кейлебу, невесело усмехнувшись.

Стойка опять была мокрой. Грейс взяла тряпку, прикидывая, сколько времени остается до конца смены. На племянника Винса она старалась не смотреть. Вот тебе и «Хершис» с «секретами»!

* * *

С того момента, когда Макс решил покинуть дом Картера на побережье и отправиться в Западную Виргинию – точнее, в округ Престон, – прошла почти неделя. Он все больше убеждался в правильности своего решения. За дядиным пансионатом было предостаточно лесных дорожек. Бегай всласть, что Макс и делал. Красота. Вокруг – только лес и никаких знакомых лиц. Напряжение, которое он повсюду таскал с собой, будто мешок с кирпичами, постепенно ослабевало. С одной стороны, этот поспешный отъезд давил ему на совесть, заставляя чувствовать себя виноватым перед Картером. А с другой – здесь ему намного легче дышалось. Это главное.

Предположение Тейта оправдалось: Картер и Кэт не стали его отговаривать. Раз Макс решил, что ему нужно погостить у дяди Винса, пусть будет так. Приступ панического страха, который они наблюдали у Макса, наглядно показал обоим: их друг еще очень далек от настоящего выздоровления. Тейт договорился с ближайшим отделением «Анонимных наркоманов», куда Макс будет ездить на встречи, а также внес его в список постоянных пациентов Эллиота (у того был свой кабинет в Питтсбурге). Через пару дней Макс уехал. На новом месте он сразу почувствовал себя лучше и увереннее.

Он бежал по усыпанной хвоей лесной дорожке. Ноги гудели от продолжительного бега, но Максу это нравилось. В воздухе пахло недавним дождем, и Макс упивался этим обычным на природе запахом, как драгоценным эликсиром. Дорожка вывела его на основную дорогу, ведущую к пансионату. Макс сбросил скорость, перейдя на трусцу.

Помнится, дядя Винс немного удивился, когда Макс позвонил ему и спросил, можно ли приехать. Они не виделись почти восемь лет – с самого дня похорон отца, но Макс знал: в доме дяди его всегда примут с распростертыми объятиями. Винс доводился его отцу сводным братом, но они вместе росли и всегда относились друг к другу как родные. Это же отношение касалось и близких.